Герои здесь те же, что и в другой книге Грэма под названием «Хочу собаку!»: мама, папа и девочка Кейт, а также две их собаки – большая старая Роза и маленький подвижный (если не сказать «гиперактивный») щенок Тобби.

Мама, папа и девочка Кейт могли бы служить иллюстрацией к определению «счастливая семья». Практически на всех картинках они присутствуют втроем (или впятером, если считать собак). Все трое удивительно похожи друг на друга и внешне, и своей пластикой, причем словами ««теплые», «мягкие», «дружелюбные» можно описать не только самих персонажей, но и способ их художественного изображения. Иными словами, все трое – очень симпатичные. И очень часто художник изображает их как единую группу, объединенную общей эмоцией, общим переживанием. Об этом говорят и лица, и позы, и жесты мамы, папы и Кейт.

На картинках семья часто изображается собравшейся вокруг общего «центра» ‒ маленького щенка Тобби. Тобби, конечно, не просто щенок. Ему отведена роль самого младшего члена семьи. И любовь к нему – еще одно чувство, объединяющее эту и без того дружную семью.

Тобби – «живчик, веселый, жизнерадостный». То есть такой, каким, по мнению папы, мамы и Кейт, и должен быть маленький щенок. Но в некоторых обстоятельствах жизнерадостность и энергичность Тобби называются по-другому: «Этот сорванец никого не слушал». В некоторых обстоятельствах – «на людях» – за него становится стыдно. И в голову маме, папе и Кейт приходит одна и та же мысль: Тобби должен научиться понимать слово «нельзя». Он нуждается в том, чтобы его дрессировали.

И вот в доме появляется дрессировщик – «твердая рука», которая должна компенсировать «доброту и мягкость хозяев, не способных обидеть и кузнечика».

Дрессировщик приступает к занятиям со щенком – и тут вдруг выясняется, что это драматичный, практически непереносимый опыт для всех членов семьи. Ни один из них не способен «понимать команды». Дрессировщик командует: «Выше голову, грудь вперед!» – и все члены семьи понимают, что они так не умеют. Это какая-то чужеродная для них телесная пластика. Дрессировщик командует: «Ко мне!» – и мама пугается и решает, что это команда адресована ей. И конечно, ни у кого из них не хватает духу затянуть ошейник-удавку «резким движением», как требует дрессировщик.

То есть ни мама, ни папа, ни Кейт не способны… дрессироваться.

Точнее, им всем абсолютно претят любые формы насилия над одним из них, которые так четко и профессионально предлагает использовать дрессировщик.

Общее чувство воплощается в словах Кейт: «Тобби не нравится, когда на него кричат».

В тексте нигде не сказано, что дрессировщик кричал. Дрессировщик «командовал». И угрожал ошейником-удавкой. Но, видимо, сами эти «команды» – настолько стилистически чуждый членам семьи язык, что воспринимаются как нечто оглушающее.

И вообще… С чего они вдруг решили, что щенка надо дрессировать? Стоит ли «приличное поведение» того, чтобы резко затягивать на шее щенка поводок-удавку? Разве они любят Тобби не за то, что он «живчик, веселый и жизнерадостный»? И разве с помощью этих качеств Тобби не проявляет свою любовь к ним?

И разве не открытость и доверие позволяют Тобби «подкупить» даже дрессировщика? Щенку совершенно не нравится поводок, и команды не нравятся, но он так рад видеть дрессировщика – если тот пришел «просто так»!

Если он пришел не как дрессировщик, а «по-человечески».

У истории про дрессировку Тобби самый счастливый из возможных концов – это триумф ненасилия. Это победа человеческих чувств и способности принимать и любить малыша (ребенка) таким, какой он есть, ‒ над «выверенными методиками» и поводком-удавкой.

«‒ Пожалуй, ты права, Кейт, – согласился дрессировщик. – Не стоит кричать на собак».

Марина Аромштам

_________________________

О книге Боба Грэма «Хочу собаку!» можно прочитать в статье «Сколько можно читать про собак?»