Я отвечала за «придет серенький волчок», а муж – за всякие «Mary had a little lamb»…
4 июля 2017 20092

Наталья О’Шей (Хелависа) – солистка и автор текстов и музыки российской фолк рок группы «Мельница». Семья Натальи довольно необычна: со своим мужем Джеймсом она познакомилась, когда тот работал в посольстве Ирландии в Москве. Джеймс свободно владеет русским языком, а Наталья, которая тогда преподавала ирландский язык в МГУ, свободно говорит на семи языках. Места дипломатической службы Джеймса менялись, и за десять лет брака они успели пожить в Ирландии, Финляндии, Швейцарии и Австрии… В Швейцарии родились их дочери, Нина Катрина и Уна Тамар. Наталья периодически прилетает в Россию на выступления группы «Мельница» и объездила с гастролями всю страну от Калининграда до Владивостока. Обе девочки на каникулы летают с мамой в Москву. Сейчас Нина и Уна учатся в Вене в английской школе, свободно говорят на русском и английском, неплохо понимают французский и немецкий. Мы поговорили с Наташей о том, какие книги она читает с дочками и как им удается не запутаться во множестве языков.

– Наталья, расскажи, какие книги вы с девочками сейчас читаете? На каком языке?

– Уне сейчас шесть лет, и весь последний год прошел у нее под знаком кролика Питера (персонаж из сказок английской писательницы Беатрис Поттер. ‒ Прим. ред.). У нас есть диск, английские книжки, мы собираем коллекцию винтажной детской посуды Wedgwood. Ей всё это страшно нравится, потому что Уна вообще такая викторианская душа в маленьком теле. Она встречает недавно в школе маму одноклассника и говорит: «Мама Калеба, у меня для тебя прекрасные новости! В этом году Калеб меня не бьет так сильно, как в прошлом!»

Нине девять лет. Ей долго не давалось чтение, было непросто. А потом она неожиданно для себя поняла, что может читать по-русски, и первой книгой после русского букваря, которую она сама взяла и стала читать, не выпуская из рук, оказался «Хоббит»! И она читает его со всеми сложными речевыми оборотами и длинными предложениями.

– Есть много хороших детских книг, переведенных и на английский язык, и на русский: Астрид Линдгрен, Туве Янсон, Андерсон... Как происходит выбор? Ты помогаешь девочкам выбрать один из переводов?

– Естественно, мы отталкиваемся от того, что есть в нашей библиотеке, а она немаленькая. К примеру, все книги про Муми-троллей у нас есть в английском переводе в Вене, а в Москве они есть на русском, и мы читаем то так, то так. Оба перевода хорошие, это не вызывает проблем. Конечно, книги, которые написаны на английском, мы читаем в оригинале.

– А «Хоббит»?

– Ну да, «Хоббит» – это было решение Нины, и я его уважаю. Ей захотелось читать по русски именно про хоббита, перевод отличный, ‒ ну и пусть читает.

– Сейчас обе девочки ходят в двуязычную школу, где учатся на английском и немецком. Не забывается ли при такой учебе русский язык?

– Язык не забывается, потому что я говорю с ними только по-русски. Конечно, читаем мы больше по-английски, на нем в школе даются задания, и в библиотеке они берут книги на английском. Хотя Уна иногда приносит из библиотеки русские книжки. Это началось с того, что она принесла книгу про больших панд на болгарском языке! Я говорю, Уна, котик, это не совсем тот язык… Мы ее, конечно, всё равно прочли. А недавно она принесла сборник русских народных сказок, ей про жар-птицу очень нравится.

– Но обе учились читать сначала на английском?

– Чтение – это алфавит, система письма, это построение речевых конструкций на бумаге. И всему этому нужно учить отдельно, потому что за эти навыки отвечают разные участки мозга.

Я общалась с педагогами в их двуязычной школе, и все как один говорили: сначала осваиваем одну систему, и потом уже, когда все заработает, «встанет на рельсы», беремся за другую. Иначе дети начинают путаться, могут составить слово, где часть букв будет на одном языке, а часть ‒ на другом. Не нужно спешить.

А разговаривать вполне можно учиться параллельно на двух и даже трех языках.

– А на каком языке девочки начали говорить?

– Они начали говорить совершенно по-разному. Старшая, Нина, долго вообще не говорила, у нее был собственный птичий язык. Например, «яблоко» было «каля», «есть» было «ням-ням», «сесть» было «а-а-а». Красиво было «ка-а́а». Где-то в два с половиной года звала папу смотреть на новогоднюю ёлку: «Папа всё ням-ням? Там ка-а́а!» При этом «да» она говорила по-русски, а «no» – по-английски. Английский тоже присутствовал, но реально она заговорила фразами почти в три года. И по-английски, и по-русски. Мы как раз переехали в Вену, родилась Уна, и Нина заговорила предложениями: «Моя сестра! Она меня любит, любит меня». Правда, звук «Р» ей не давался, и она говорила «sestRa» с английским акцентом. Но потом это выровнялось, и сейчас она говорит без какого-либо акцента.

Уна заговорила значительно раньше, но в связи с тем, что первые года полтора папы рядом чаще не было, она и заговорила по-русски. К двум годам она уже очень хорошо говорила, но по-русски, и хотя мы ее всячески понуждали говорить и на английском, она отказывалась. Например, мы с ней смотрим на картинку, я спрашиваю: «Уна, кто это?» – «Это слон». – «А как по-английски?» – «Не знаю». – «Elephant! Скажи Elephant»! – «Я не могу сказать Elephant, я очень маленькая».

И у нее тоже были проблемы со звуком «Р», но звучал он скорее «й», как у русских детей. И со звуками «Ш» и «Щ» тоже было непросто. Мы тренировали все эти РРыба, РРак, ШШишка». Она натренировалась и стала этим даже злоупотреблять, типа: «Мама, ты щщщитаешшшь меня пушшшистой?»

По-английски она стала говорить хорошо годам к четырем. Ей нужно было говорить и дома с бабушкой и дедушкой, и в школе. И она осознанно перевела английский из пассива в актив. И на обоих языках она говорила сложными предложениями. По-английски она употребляет все continuous, и это ей нравится.

– А читали ли девочкам английские аналоги каких-то наших потешек, колыбельных в самом-самом раннем возрасте? И кто это читал, ты или папа?

– Да, конечно! Это то, что называется «nursery songs». В основном их читали Джеймс и свекровь. Я отвечала за «придет серенький волчок» и «идет коза рогатая», а за всякие «Mary had a little lamb» – они.

– Если мы говорим о языке, свою роль в восприятии играют и фильмы. Насколько внимательно ты относишься к тому, что девочки смотрят из экранизаций?

– Как раз недавно я объясняла Нине, что бывают фильмы по книгам, а бывают «по мотивам». Что «Гарри Поттер» – это фильмы по книгам, а «Как приручить дракона» – книги по мотивам фильма. После того как мы посмотрели «Дом странных детей мисс Перегрин», они попросили купить книгу, но нам она не понравилась.

– Давай поговорим про «Гарри Поттера». Как Нине, за кого она там болеет?

– Нине прекрасно! Она хочет поставить у себя в школе пьесу про Проклятое дитя и играть там… Дельфину! Говорит, мам, а ты мне покрасишь волосы в голубой цвет? Ей очень нравится именно пьеса, она прочла первую книгу про Гарри Поттера, а потом захотела читать пьесу, ей очень понравился сам жанр. Это логично для кинестетика, ей нравится театр и нравится этот формат – представлять, как это происходит на сцене. Ей вообще меньше интересен сюжет, ей интереснее почитать справочник про самых страшных Драконов.

– В Москве вы часто ходите в театр. Что девочкам нравится?

– У нас неизменным успехом пользуется балет «Щелкунчик», хотя историю про Кракатук, Мышильду и колбасу мы еще не читали. Я хочу немного подождать ‒ это всё же страшновато. Нина очень прониклась «Лебединым озером». И мы очень любим в театре Натальи Сац постановки классических сказок: «Дюймовочка», сказки Андерсена, «Белоснежка».

– Вечные истории! А у тебя самой какая была любимая книга лет в семь?

– Английские народные сказки. И стихи тоже английские, в переводе Чуковского. «Жил на свете человек скрюченные ножки» ‒ вот это, что он не столько переводил, сколько сам придумывал…

– Он ведь с английским был в сложных отношениях…

– Да. А хорошо же получилось!

Беседу вела Ольга Лишина
Фото Наталии Лапкиной

Понравилось! 8
Дискуссия
Дискуссия еще не начата. Вы можете стать первым.