Повествование начинается со знакомства с мальчиком по имени Томас. Для читателя этой книги очень важно сразу представить себе, что за человек перед ним. Важно также уловить, как автор ведет разговор с читателем: с предельной простотой и ясностью, эмоционально нейтрально и вместе с тем поэтично:

«Томас видел то, чего не видел никто другой. Он не знал почему, но так было всегда. Он помнил, как однажды пошел очень сильный град. Томас запрыгнул под навес и смотрел, как град сбивает с деревьев листья. Потом бросился домой.

– Осень началась! – крикнул он. – С деревьев попадали все листья.

Мама посмотрела в окно.

– Да нет, – сказала она, – с чего ты взял?

Томас понял, что она права. Деревья по-прежнему вовсю зеленели.

– Тут нет, а на улице Яна ван Эйка все листья на земле.

– Ах, вот как, – сказала мама. По ее лицу было видно, что она ему не поверила.

Томас пошел в комнату и взял тетрадь, в которой он записывал все важные события своей жизни.

Она называлась “Книга всех вещей”. Он взял ручку и начал писать: “Шел такой сильный град, что листья сбивало с деревьев. Это случилось по-настоящему, на улице Яна ван Эйка, когда мне было девять лет, летом 1951 года”.

Томас посмотрел в окно, чтобы подумать, потому что по-другому он думать не мог. А может, и наоборот: если было окно, то почему-то он начинал думать. И написал: “Когда я вырасту, я стану счастливым”».

Томас чувствует, что отличается от других. Но не может понять, что же именно его выделяет. Живое воображение, высокая чувствительность, умение наблюдать? С этим часто связаны медлительность и рассеянность, как будто только отчасти присутствуешь в реальности.

Неслучайно в книге появляется персонаж – шестнадцатилетняя Элиза, у которой была «искусственная кожаная нога, скрипевшая, как новые ботинки». Но для Томаса Элиза очень красивая, у них взаимная симпатия: «Ее не удивляет то, что я вижу. Она понимает, что это правда».

Каково это – быть другим? Как люди определяют, что кто-то – другой, даже когда нет видимых отличий? И почему они их боятся?

У Томаса свои страхи. У него властный отец, религиозный фанатик, который может ударить его за то, что он перепутал слова в Литании, и его мать ‒ за то, что вступилась за сына. Сразу следует оговориться: в книге нет осуждения религиозного воспитания. Истинная причина проявления насилия во всех ситуациях одна и та же: «Потому что я так хочу».

Эти сцены могли бы показаться тяжелыми, если бы читатель столкнулся с бытовым описанием. Но это художественный текст высокого качества. Достаточно одного, понятного ребенку образа, чтобы приблизиться к проблеме, но и освободиться от нее: «Ангелы на небе закрыли глаза руками и разрыдались, ведь они всегда так делают, когда муж бьет жену».

Поворотным моментом становится встреча Томаса с госпожой ван Амерсфорт, которая тоже выпадает из привычного окружения и даже считается ведьмой. Она открывает Томасу новый для него мир – там музыка Бетховена и множество книг – и произносит ключевую для всей этой истории фразу: «Чтобы быть счастливым, надо просто перестать бояться».

Что помогло Томасу справиться со страхом? Наверное, отсутствие предубеждения по отношению к другому (однажды он подошел к госпоже ван Амерсфорт и предложил ей помощь, чтобы донести сумки) и, как ни странно, деятельная фантазия, а значит ‒ способность представить себе, что жизнь может в любой момент измениться.

Я бы могла сделать акцент на роли самостоятельного чтения в жизни ребенка: по сюжету Томас полюбил читать под влиянием госпожи ван Амерсфорт, а в конце повести они вместе открыли книжный клуб.

Художественная литература действительно расширяет представления о реальности, позволяя читателю пережить разные жизни и получить разный эмоциональный опыт. К тому же в одном из интервью Гюс Кёйер рассказывал о книгах, которые его сформировали, в контексте разговора об отце, ставшем прототипом для героя «Книги всех вещей».

Но расставлю другие акценты.

«Когда я вырасту, я стану счастливым», – пишет Томас в своем дневнике. Возможно, взрослые недооценивают, насколько часто каждый ребенок, даже в ситуации благополучия, думает так же. Возьму в союзники Иосифа Бродского, который не раз говорил, что детство по определению драматично, потому что «столькие могут тобой помыкать».

Напоследок стоит отметить, что «Книга всех вещей» еще и невероятно нежная. Например, переживания Томаса по поводу первой любви описываются так: «Элиза обняла, а потом отпустила Томаса – вместо нее осталась пугающая пустота». А чего стоит образ Иисуса – тот по-дружески «приходит поболтать», когда Томас закрывает глаза и слушает тишину.

В 2012 году Гюс Кёйер был удостоен Премии имени Астрид Линдгрен. Комментарии экспертов в полной мере относятся и к «Книге всех вещей»: «Кёйер соединяет серьезность темы и остроту реализма с теплым, тонким юмором и полетом фантазии. Его простому, ясному и четкому стилю присущ как философский взгляд, так и изящная поэтическая выразительность».

На русском языке книга издана с иллюстрациями Ольги Сердюковой. Сам Кёйер говорит: «Они получились более тревожными, чем текст. Но мне они очень нравятся. Например, после того как Марго (сестра Томаса. – Прим. автора) вступается за свою семью, она изображена очень большой, а отец – наоборот, очень маленьким. Это правильно, так оно и есть».

Тот, кто внушает страх, всегда сам боится.

Ксения Зернина