Для меня в детстве книги были одной из главных радостей. Когда появлялась новая книга, мне становилось хорошо оттого, что она новая, еще нечитанная, и эту новую историю хотелось поскорее узнать (конечно, если мне нравилась обложка и картинки внутри). Но у меня было и несколько таких книг, которые я время от времени перечитывала.

То, что с моим старшим сыном, семилетним Никитой, все будет иначе, стало понятно еще с нашего чтения «Муми-троллей», когда, дочитав книгу один раз, мы начали читать ее сначала, а потом еще раз, и еще...

Никита воспринимает книги настолько серьезно, что совсем не хочет отпускать. Дочитав в третий раз одну и ту же книгу, перелистывает к началу и снова начинает читать. Я так не умею. Это меня даже восхищает.

По телевизионным каналам с мультфильмами (которые я одно время выключала из-за засилья гендерных стереотипов и вообще некой моральной консервативности, а потом вновь включила, потому что мультфильмы для детей – это свободное время для мам) тоже идут постоянные повторы серий.

Происходит это так: дети слушают заставку, а потом кричат:

– А-а-а! – узнавая серию.

Однажды я решила поговорить с детьми об этом и спросила:

– Дети, вам нравится смотреть одни и те же серии?

Они прокричали хором:

– Нравится!

– А вот я всегда люблю смотреть новое, – сказала я им. – Мне пересматривать скучно. Ну, разве что какие-то свои любимые фильмы я смотрю по нескольку раз...

– А какие твои любимые фильмы? – поинтересовался Никита.

– Ну... – замялась я. – «Реальные упыри», например.... Он мне очень нравится...

– Понятно, – подозрительно сказал Никита, и на этом разговор закончился.

Что такого? Хороший фильм...

Но и читать детям одни и те же книги мне тоже скучно!

С книжками-картинками было проще. Перечитывать их можно сколько угодно, начинать читать новые – не проблема. Можно взять целую стопку новых книг и листать одну за другой...

Но толстые книги для Никиты – чужие.

Он должен к ним привыкнуть.

Он учится им доверять.

Может и вовсе не открывать их, если они ему чем-то не понравятся внешне – но так и я умею.

Но уж если он какую-то книгу откроет, то должен ее не просто прочесть. Он должен ее узнать досконально, подружиться, и дружба эта не одноразовая – а длинная дружба, повторяющаяся...

И эта избирательность – похоже, только домашняя. В саду он читает все, что там есть. Однажды мы шли по улице, и Никита ненароком сказал:

– А ничего эта книга, «Чиполлино», мне понравилась.

Так я узнала, что мой сын уже прочитал «Чиполлино». И «Винни Пуха» он нашел там же, в саду, и теперь дружит с книгой уже дома. Он даже перестал возмущаться, что в «Винни Пухе» все не так переведено – в детском саду ему достался не заходеровский перевод.

Когда я купила «Эмиля из Леннеберги», я подумала, что мы начнем читать его тут же, ведь «Рони, дочь разбойника» прочитана вдоль и поперек. Но Эмиль простоял нетронутым месяца два. Не знаю, каково было этому неугомонному мальчишке вот так вот стоять без дела... Иногда я доставала книгу с полки, махала ею перед ребеночком, но он всегда отвечал:

– Нет.

Я никогда не настаиваю после Никитиного «нет». В конце концов, это его право.

Но я поняла: мое дело – не сдаваться. Предлагать и предлагать, пока Никита не привыкнет к виду книги, к ее позиции на книжной полке... Я пыталась рассказывать ему о книге – однажды к слову пришлась история с супницей. Никита с интересом выслушал мою историю, но книгу читать не захотел.

Как-то перед вечерним чтением я сказала:

– Может, попробуем почитать «Эмиля»? Если тебе не понравится, мы сразу возьмем другую книгу.

Никита посмотрел на меня исподлобья, как будто я предлагаю ему манную кашу... Хотя нет, он любит манную кашу. Или шкурку с горячего молока... Хотя и шкурку он тоже любит... В общем, этот всеядный мальчик посмотрел на меня исподлобья и сказал:

– Ну давай.

Мы стали читать. И Никита, и пятилетний Вадюша сразу стали похихикивать. И тут мне понадобилось торжество справедливости (что же я, зря два месяца предлагала эту книгу?), и я сказала:

– И как, читать дальше или что-то другое почитаем?

– Читай, мама, читай, – нетерпеливо сказал Никита.

На следующее утро Никита сидел с «Эмилем из Леннеберги» в руках. За пару дней он прочитал всю книгу, а потом стал перечитывать избранные места. И перечитывал несколько месяцев после этого. Мне самой в детстве не довелось читать «Эмиля», а потому было интересно, что там дальше. Интересно было именно прочесть, а не узнать, но маленький ходячий спойлер сообщал мне:

– Мама, представляешь, Лина сделала Альфреду предложение!

По вечерам я возвращалась к тому месту, на котором остановилась, и всезнающий Никита подсказывал, что будет дальше.

Эмиль стал нашим героем.

Я кричала: «Эмии-и-и-иль!», когда Никита начинал шалить, и это нас веселило.

Я говорила: «А ну-ка, пойди в сарай и выстругай там человечка!» – и это тоже переключало Никиту и делало нашу жизнь легче.

Если мы шли на улицу, то от нас можно было услышать:

– Никита, взял кепарик?

– Мама, дай кепарик!

– Где мой кепарик?

– Я нашла твой кепарик, Никита!

– Я возьму с собой на улицу кепарик и ружарик!

Когда я была совсем не в духе, а дети просили купить какую-то очередную очень полезную вещь, я говорила: «Положите перед собой шапку и спойте, как Эмиль. Может, чего насобираете». Да, так делать нельзя нельзя, но иногда усталость сильнее разума. И даже в эти сложные моменты Эмиль был с нами.

Никита был восхищен Эмилем. Особенно тем, как он спас Альфреда, когда тот наколол палец. Поэтому любое сравнение с Эмилем было ему приятно. Ведь, как известно, Эмиль не только был героем, но и вырос в председателя сельской управы, а это в нашем двадцать первом веке уж что-то да значит!

Что и говорить, Никита был горд тем, что познакомился с таким выдающимся мальчиком, как Эмиль.

А я – тому, что список книг, воспринимаемых Никитой всерьез, пополнился еще одной.

– Надо бы еще купить толстую книгу, – сказала как-то я.

– Нет, не надо, – сказал Никита. – Сначала я перечитаю «Матильду», потом «Рони», дальше «Муми-троллей», а после этого – еще раз «Эмиля».

И правда, подумала я.

Так даже экономней будет.

Наталья Евдокимова