Маленький, но очень самостоятельный школьник Эмиль отправляется на каникулах из своего родного городка в Берлин, в гости к дяде, тете, кузине и бабушке. Отправляется один, без мамы. В дорогу он берет с собой чемодан, цветы для тети и деньги для бабушки, которые мама с трудом скопила. Во время поездки эти деньги у него пропадают. Их крадет, как понимает Эмиль, его попутчик по купе, господин Грундайс. Приехав в столицу, Эмиль попадает в ужасное положение. Но ему на помощь приходят берлинские мальчишки. Они начинают следить за «господином вором» и в конце концов ловят его с поличным на глазах у многих взрослых. Выясняется, что этот человек украл деньги не только у Эмиля. Он оказался еще и грабителем банка, которого давно разыскивала полиция. За помощь полиции в поимке преступника Эмиль получает премию, тысячу марок. На эти деньги он, во-первых, устраивает праздничный обед для своих берлинских друзей, а во-вторых, собирается купить маме электрическую сушилку (чтобы ей было легче выполнять работу парикмахера) и новую шубу. Ну, и себе что-нибудь…

Эта история чем-то напоминает гайдаровского «Тимура и его команду»: главной действующей силой повествования оказывается мальчишеская солидарность, общее усилие, коллективное преследование «врага» и коллективная победа над ним.

И это ‒ объединение детей во имя торжества справедливости, почти мгновенное создание «организации сыщиков» с четким распределением обязанностей, результативность общих действий – невероятно вдохновляет. Потребность испытать подобные чувства – причастность к чему-то общему и безусловно справедливому – характерна для большинства детей. Даже если они об этом и не подозревают. Но стоит открыться такой возможности, как она окрыляет, вдохновляет. Солидарность – великое дело.

Однако в повести Кестнера в отличие от «Тимура и его команды» нет и намека на «вождизм» ‒ главенствующую роль безупречного лидера, который оказывается на вершине «коллективной пирамиды». У Гайдара он единственный наделен преимуществом целостного видения ситуации, тогда как все остальные члены «организации» – лишь «винтики», их действия запускаются простым поворотом «руля», и они без вопросов приступают к выполнению своих функций, которые по своему разумению определяет «вождь». («Эмиль и сыщики», между прочим, была написана за четыре года до победы Гитлера на выборах. Может, в этом – в несоответствии духу времени – и был ее главный «изъян»?)

Эмиль – не вождь. Он никого «за собой не ведет». Берлинские мальчишки откликаются на случившееся с ним несчастье. Но делают они это очень по-мальчишески. Они честно признаются, что их привлекает еще и детективный характер случившегося и возможность необычной активности: они нюхом чуют приключение – которое может быть опасным и требует от них некоторых жертв (им приходится отказаться от карманных денег, от привычного досуга, некоторые рискуют навлечь на себя неудовольствие родителей). «Группа сыщиков» – временное объединение, «под задачу». И роли в предстоящей им сыскной деятельности распределяются «по справедливости», самым естественным образом, в соответствии «с природной одаренностью» членов группы. Выражаясь языком психологов, в группе есть организационный лидер, есть интеллектуальный лидер – мальчишка по кличке «Профессор», который способный предложить тактику действий (до этого момента его интеллектуальный потенциал был явно невостребован в уличной жизни). Есть разведчики, есть «координатор», или «дежурный на телефоне».

Что касается самого Эмиля, то его можно считать эмоциональным лидером. По словам автора, он просто хороший мальчик. Хороший не в смысле «послушный», а в смысле «человек, с которым хочется иметь дело». И автор сообщает об этом с первых страниц: «Эмиль во всех отношениях был образцовый мальчик». Он хорошо учится. Он помогает своей маме по дому и по работе. Он не требует себе подарков. И он не врет. Никогда. Однако этот перечень безусловных достоинств отнюдь не превращает его в манекен для демонстрации добродетелей. С этой точки зрения Кестнер совершил почти невозможную для детской литературы вещь: он описал «живого» ребенка, создал образ, в реальность которого веришь абсолютно*. Но реальность Эмиля совсем иная, чем, к примеру, Тома Сойера. Эмиль привлекает не своими «проделками и проказами», не тем, как он «творит вокруг себя жизнь» и что «с ним не соскучишься», а своей невыдуманной, естественной человеческой позитивностью.

*Через четверть века Эрих Кестнер напишет автобиографическую книгу под названием «Когда я был маленьким», и станет ясно, что в «Эмиле…» содержится множество подробностей детской жизни самого Кестнера, а в образе главного героя повести очень много от автора.

Даже сложно вспомнить другого такого героя – реального, интересного и одновременно позитивного. Абсолютно хорошего – если не считать одного досадного проступка: как-то он вместе с товарищами отправился после уроков к статуе великого герцога, и они «нахлобучили на его лысую голову старую фетровую шляпу. А потом ребята уговорили Эмиля, потому что он рисовал лучше всех, взобраться на пьедестал и намалевать великому герцогу красный нос и черные усы». Из-за этого красного носа и черных усов Эмиля ужасно мучит совесть. Он даже готов к тому, что его арестуют, потому что нехорошо разрисовывать памятники. (Хотя что-то подсказывает читателю: герцог вполне заслужил этот самый красный нос.) Но это единственный «плохой поступок», о котором нам сообщается. В остальном, как уже было сказано, Эмиль «был образцовым мальчиком». «Но не подумайте, что он из той породы пай-мальчиков, которые ведут себя образцово из трусости, из жадности или из стариковской рассудительности. Он был образцовым потому, что хотел быть образцовым! Он принял такое решение, как принимают решение не ходить больше в кино и не есть конфет…»

Если поставить Эмиля рядом с Тимуром, то окажется, что при всей внешней схожести эти герои по духу противоположны друг другу. У Тимура – идеи. Тимур – плакатное изображение пионера, встроенного в общую систему «строительства коммунизма». А Эмиль решил быть образцовым, потому что «он просто любит свою маму и умер бы от стыда, если бы бил баклуши, когда она работает, не щадя себя, и экономит буквально каждый пфенниг». Вот так вот: «просто любит свою маму».

В основе поступков – простое чувство частного человека, маленького – но человека. И мне кажется, в глазах маленького читателя это объяснение выглядит очень веским и понятным. Эмиль любит маму. А мама любит Эмиля. То, что Эмиль – любимый ребенок, крайне важно не только для понимания его характера, но и для понимания всего повествования. Кестнер, по-видимому, полагает, что это и есть основа нравственного настроя его героя, способности Эмиля четко различать зло и добро.

Вот это – любовь к своей маме (причем любовь взаимная) как основа «хорошего поведения» и четкое различение добра и зла – делает книжку совершенно понятной уже ребенку пяти-шести лет. А восьми-девятилетний читатель будет легко захвачен ее повествовательным драйвом и приключенческим сюжетом с напряженным действием, детективными элементами, погонями…

Конец же истории наделен явными чертами сказочности. Все «устраивается»: вор пойман, героя увенчивают славой (кстати, персонаж-журналист, который пишет о мальчике, поймавшем вора, носит фамилию Кестнер) и одаривают, благодаря чему он получает возможность реализовать свои «заветные желания». И то, что эти желания оказываются такими прозаическими, совсем их не умаляет.

Напротив, у читателя возникает чувство, похожее на эйфорию: можно ли желать лучшего, чем торжество справедливости?

***
Переиздание «Эмиля и сыщиков» недавно вышло в издательстве «Махаон». Эту книгу очень приятно держать в руках. Ее очень украшают выразительные иллюстрации Евгении Двоскиной. Перед художником стояла довольно сложная задача – нарисовать детей. Причем – много детей. А рисовать детей, как выясняется, гораздо труднее, чем сказочных персонажей. Здесь легко сбиться либо в карикатурность, либо в умильную слащавость. Детские образы, вышедшие из-под пера Евгении Двоскиной, получились живыми и динамичными. И они вполне соответствуют духу кестнеровской истории. Все дети на рисунках разные. Даже там, где нарисовано много персонажей, дети представлены не «толпой», не безликой «массовкой»: у каждого ребенка хорошо различимо лицо, причем со своим характерным, не похожим на других выражением.

Есть в книге и интересные дизайнерские находки. На одном книжном развороте, например, мы видим лишь множество пар ног. Так представлены мальчишки, решившие помогать Эмилю. Но каждая пара ног исчерпывающим образом характеризует своего хозяина.

А еще в иллюстрациях Евгении Двоскиной лаконично и с меткой иронией передана берлинская атмосфера «того» времени: детали одежды, бытовые предметы, фрагменты улочек, панорама вокзала, даже позы людей и выражение человеческих лиц – все это выдержано в стиле «легкого ретро», отсылая к давно минувшим и потому ставшим сказочными временам.

Марина Аромштам