Ожившие цифры
28 ноября 2016 5142

Увлечение счетом у младшего не проходит: пересчитав все фрукты в книге Эрика Карла «Очень голодная гусеница», он двинулся дальше. Цифры, то и дело мелькавшие на периферии наших бесед, теперь выдвинулись на первый план. «Мне два года, значит, нужно два мячика», – заявляет ребенок в отделе игрушек, и растроганная продавщица добавляет к покупке лишний мяч. Он зорко следит за справедливым распределением печенья, цукатов и прочей провизии, заботясь о том, чтобы ему с сестрой доставалось одинаковое количество. Тычет пальцем в ценники. На прогулке ориентируется по номерам на зданиях, а встречая у ближней автобусной остановки цифры ограничивающей скорость разметки, понимает – пора поворачивать к дому.
Среди цифр выделились фавориты. Их сын предпочитает даже в ущерб очевидной выгоде: «Читаю еще три стихотворения, и спать». ‒ «Нет, еще восемь!»; «Десять кругов на карусели, и домой». ‒ «Восемь…». Каждой восьмерке, встреченной в магазине, книге или на улице, он радуется, как лучшему другу.

Когда я заметила, что номера страниц в книгах интересуют ребенка чуть ли не больше картинок, то задумалась над подбором соответствующей литературы. Очень кстати в доме нашлась тонкая книжка Самуила Маршака «От одного до десяти. Веселый счет», с иллюстрациями Конашевича ‒ купленная давным-давно в букинисте и точно такая же, как в моем собственном детстве. На ее страницах обитают гибкие длинноногие ожившие цифры, советские школьники и загадочные крохотные человечки. Крошечные мальчики и девочки в ярких юбках катаются на двойках, мирят поссорившиеся друг с другом единицы и тайком пробираются в детские комнаты, таская детские, весьма достоверно изображенные, чулки и башмаки.

В свое время меня пленяло в иллюстрациях Конашевича сочетание осязаемости нарисованного мира и его условности. Некоторые цифры в книге похожи на изогнутые человеческие фигуры, другие – превращаются в предметы. Тройка – рыболовные крючки, шестерка – замок, семь ‒ кочерга. Сын тщетно пытается найти в печке-буржуйке замаскированную цифру – будто ее замысловатый силуэт не может появиться на картинке просто так.

Иллюстрация Владимира Конашевича из книги Самуила Маршака «От одного до десяти»

Художник оставляет цифрам много воздуха. Они свободно прогуливаются на зеленоватых полях, окруженные любопытными человечками. Каждая цифра для человечков – новое явление и значительная фигура, они смотрят на нее снизу вверх, но совсем не боятся ‒ хватают ноли за бока и отважно орудуют не по размеру крупной кочергой-семеркой. Сейчас мне кажется, что, используя подобный масштаб фигур, художник схватывает момент увлеченного открытия. Мой сын смотрит на номера домов примерно с тем же выражением.

Листая страницы Маршака, я подумала, что считать можно не только предметы. Девять – это время «отбоя» и время начала школьных занятий. Разворот, посвященный цифре семь, изображает ход учебной недели. Четверка разворачивает перед нами комнату в плоскости так, чтобы были хорошо видны все ее четыре угла. Счет – казалось бы, прикладное занятие – получает свое собственное «некоторое царство-государство». В книжке, яркой и достоверной, живет свободная математика, не привязанная к исчислению яблок или конфет. Шесть котят, пять пальцев можно пересчитать, а ноль ‒ нет, но он от этого не теряет лица и характера.

Иллюстрации Владимира Конашевича из книги Самуила Маршака «От одного до десяти»

Больше других сыну нравятся поссорившиеся единицы и огромная кобылица-двойка.

Две сестрицы ‒ две руки
Рубят, строят, роют.
Рвут на грядке сорняки
И друг дружку моют.

Месят тесто две руки –
Левая и правая.
Воду моря и реки
Загребают, плавая.

1 Иллюстрации Владимира Конашевича из книги Самуила Маршака «От одного до десяти»

Чтение на ночь сын сопровождает жестами, сам себе придумывая развивающее упражнение про «лево» и «право». Поет про четыре ножки мышки и кошки (обилие на страницах книжки котят ‒ отдельная радость). После недели непрерывного чтения почти не путает цифры шесть и девять.

В общении сына с Маршаком завораживает возможность увлечься чем-то с нуля и свободный, ничем не обусловленный выбор предмета этого увлечения. Почему цифры? Старшая дочь в его возрасте предпочитала дорожные знаки. Только в одном мои наблюдения дают сбой: никак не пойму, отчего ребенок наотрез отказывается слушать стихотворение про матрешек с любимой восьмеркой.

Софья Сапожникова

Понравилось! 3
Дискуссия
Дискуссия еще не начата. Вы можете стать первым.