«Магические стекла» Элинор Фарджон
18 марта 2016 6076

Когда в 1955 году была учреждена Международная премия Ханса Кристиана Андерсена, присуждаемая за лучшую детскую книгу года, первой среди детских писателей всего мира ее получила англичанка Элинор Фарджон (1881–1965). Выбор жюри, конечно, не был случайным. И хотя Золотой медали с выбитым на ней знакомым профилем великого сказочника удостоился сборник сказок и рассказов Фарджон «Маленькая библиотечка», это была, как все понимали, не просто премия за одну книгу (кстати, получившую еще две весьма серьезных премии в Англии и США), а всемирное признание долгого и преданного служения детской книге, которым была отмечена вся жизнь писательницы.

Маленькая библиотечка«Маленькую библиотечку»Элинор Фарджон составила сама из лучших произведений, опубликованных ею почти за полвека. Название для сборника пришло легко – в родительском доме Фарджон, так называли комнату, от пола до потолка уставленную книгами, где в «золотой пыли» она, по собственному признанию, провела много счастливых часов. «В доме моего детства, – вспоминала – она, – была комната, которую называли маленькой библиотечкой. Правда, в нашем доме каждую комнату можно было так назвать. Детские наверху были полны книг. Кабинет отца тоже. Книги покрывали стены столовой, переливались в гостиную матери и в спальни наверху. Нам казалось, что жить без одежды было бы естественнее, чем без книг. Не читать было так же странно, как не есть. Однако в отличие от всех других комнат в доме маленькая библиотечка буквально заросла книгами, как сад, бывает, зарастает цветами и сорняками. Здесь не было никакого отбора. В маленькой библиотечке нашла приют пестрая орава бродяг и чудаков, которым не нашлось места на более строгих полках внизу. Много сора, но еще больше сокровищ. Нищие бродяги, джентльмены и знать…» Какой простор для ребенка, которому разрешалось самому выбирать себе книгу!

Позже, когда писательница поселилась в Хэмпстеде, в те годы тихом, чуть ли не деревенском пригороде Лондона, ее дом тоже заполонили книги, и «золотая пыль» также струилась в комнатах. Элинор не просто любила книги, они были ее жизнью, «магическими стеклами», через которые люди – она не сомневалась в этом! – смотрят на мир. В зрелые годы, вспоминая о массированных налетах немецких бомбардировщиков на Лондон осенью 1940 года, когда целые районы города лежали в руинах, а улицы были усеяны осколками вылетавших при бомбежках оконных стекол, Элинор Фарджон писала: «Есть стекла, которые невозможно разбить. Самые тяжелые бомбы, изобретенные умом человека, изготовленные его рукой и брошенные его решением и волей, не могут разбить их в осколки. Ибо они созданы человеческим духом». Служению этим «магическим стеклам» человеческого духа она и посвятила свою жизнь.

Детство и юность Элинор Фарджон прошли в необычном доме и необычной семье. Ее отец Бенджамин Фарджон в юности был беден и не получил никакого систематического образования. Он страстно любил книги – уже в тринадцать лет, работая учеником и «мальчиком на побегушках» в типографии, он решил стать писателем. В конце концов он им и стал – но прежде занялся самообразованием и перепробовал множество профессий. Он был типографским наборщиком в Англии, искал золото в Австралии, издавал газету в Новой Зеландии, а вернувшись в Англию, посвятил себя литературе. Вначале он писал рассказы в стиле своего любимого Диккенса, а позже все более склонялся к мелодраме – почтенному жанру, пользовавшемуся большой популярностью в XIX веке.

Женился он на миловидной дочери знаменитого американского актера Джозефа Джефферсона, с которой познакомился во время своих странствий, и скоро их дом в Лондоне стал центром, где собирались известные писатели, актеры, музыканты. Мэгги (так звали мать Элинор) была весела, остроумна, музыкальна; Бенджамин – добр, великодушен, непредсказуем и полон энтузиазма, которым заражал всех кругом.

Элинор ФарджонВ семье было четверо детей – Нелли (так звали Элинор в семье) и трое братьев: Хэрри, Джо и Берти. Все дети были талантливы. Отец занимался их воспитанием, они свободно общались с друзьями родителей. Когда дети подросли, они вместе с родителями постоянно посещали премьеры, выставки, концерты и домашние спектакли.

У отца было много чудесных привычек. Он любил праздники – на Рождество в дом приглашали пятьдесят детей, и каждый получал подарок с елки, которая бывала такой огромной, что на украшение ее уходило чуть ли не две недели. Каждое воскресенье отец дарил Нелли и ее братьям по книжке – книжки поступали в их полное распоряжение, и они могли делать с ними все что угодно. Отец никогда не навязывал детям свой выбор; правда, он часто читал им вслух и делал это так артистично, что дети запомнили читанное им на всю жизнь.

Сочинять Элинор Фарджон начала очень рано. У отца была пишущая машинка фирмы «Ремингтон», первая модель пишущей машинки в Англии. Когда Элинор было семь лет, он научил ее печатать – редкое умение для ребенка конца 19 века!

Отец был первым и единственным учителем Элинор. Все написанное она прежде всего показывала ему – подсовывала под дверь его кабинета и, дрожа от волнения, пряталась, ожидая, когда он разыщет ее, чтобы высказать свое мнение. «Я от тебя многого жду, Нелл», – говорил отец, и это было лучшей похвалой для девочки. Нелли писала стихи, рассказы, сказки, притчи, пьесы, перелагала своих «любимых греков» и библейские сюжеты (этим жанрам она останется верна всю жизнь). Отец от природы был нетерпелив и легко раздражался, однако, разбирая с дочерью ее сочинения, никогда не терял терпения.

Нелли была очень музыкальна. В доме Фарджонов музыка звучала непрестанно. Зимними вечерами Мэгги бралась за гитару и пела задушевные песни американского Юга. Хэрри чуть не с младенчества играл на рояле и сочинял музыку (позже он стал композитором, преподавал в Королевской музыкальной академии и вместе с сестрой сочинил несколько опер для детей). Про Нелли в семье говорили, что она всегда охотнее поет, чем говорит. Подобно брату, она умела сочинять музыку и помнила каждую ноту любого услышанного ею музыкального произведения. Музыкальностью отмечено все, что она написала, будь то стихи или проза, – той особой музыкальностью, которая отличает творения мастеров.

Некрасивая, болезненная девочка, страдавшая головными болями и сильнейшей близорукостью, Нелли впервые отчетливо увидела мир в семь лет, когда надела очки, которые больше не снимала. Она дружила со своими братьями, и особенно тесной была ее дружба с Хэрри, которым она всегда восхищалась и без которого, как шутили родные, «не могла жить». Огромное место в ее жизни занимала изобретенная вместе с Хэрри игра под таинственным названием Т.А.Р. Она продолжалась много лет и оказала на будущую писательницу глубокое воздействие. Хэрри и Нелли, преображаясь во всевозможных героев, разыгрывали – нет, проживали! – различные, порой самые замысловатые сюжеты, которые изобретали на ходу. Начинал обычно Хэрри – он предлагал новый сюжет и определял, кто кем будет. «Ему нужно было лишь сказать Нелли, – пишет Айлин Колвел, биограф Элинор Фарджон, – кто из них кто, и оба тут же погружались в воображаемый мир, где они становились то одним, то другим персонажем, быстро меняя мысли и настроения. Эта жизнь, которая не зависела ни от кого, увлекала их гораздо больше, чем каждодневное существование. Растрепанные, в очках, они часами бродили по улицам – Хэрри чуть впереди, Нелли едва поспевая за ним, и говорили, говорили, не обращая никакого внимания на то, что происходило вокруг, полностью погрузившись в свой воображаемый мир. Однажды они находились в таком состоянии целых две недели! Только когда Хэрри говорил: “Ну, теперь мы Хэрри и Нелли”, они возвращались к обычной жизни».

Благодаря этой игре Элинор, по ее словам, приобрела способность «приводить, когда хотела, в движение определенных героев в определенных обстоятельствах и наблюдать, что из этого выходит». Это была бесценная школа для будущего автора. Возможно, именно благодаря игре в Т.А.Р. любые повороты сюжета, любые поступки героев, какими бы странными они ни казались, становятся в книжках Фарджон настолько естественными и понятными, что не вызывают никаких сомнений. Важное умение! Ведь в сказке даже чудо должно восприниматься как нечто само собой разумеющееся и простое!

В 1903 году, когда Элинор было двадцать два года, ее постиг тяжелый удар – умер отец, которого она бесконечно любила. Она долго не могла оправиться после этой потери. В конце концов дружба с братьями, необходимость серьезно зарабатывать (отец оставил семью в стесненных обстоятельствах), напряженный литературный труд помогли ей встать на ноги.

В эти трудные годы большой поддержкой для Элинор, помимо членов семьи, стали ее друзья: английский сказочник и поэт Уолтер де Ла Мар, известный своими книгами для детей, поэт и романист Дэвид Герберт Лоуренс, американский поэт Роберт Фрост, английский поэт Эдвард Томас. Последний особенно много значил для Элинор. Неразделенное чувство к Томасу, его поэтическое влияние и дружба с его женой и детьми сообщили особую глубину ее поэзии.

Все вместе они любили совершать дальние пешеходные прогулки. Один из юных друзей Элинор, сын издателя Джеймса Гутри, встретил ее во время такого похода по холмам Сассекса – с цветами за ремешком по обычаю древних пилигримов - и после записал в своем дневнике: «Мисс Фарджон такая чудесная! Шагает себе с рюкзаком за плечами и с палкой в руке – настоящий пилигрим в глазах всего света. С ней все вокруг веселеют. Такие замечательные люди редки. Ее рассказы серьезны и увлекательны».

В год, когда началась Первая мировая война, Элинор Фарджон опубликовала серию стихов, посвященных Лондону, его старинным церквям и колоколам, которые она так хорошо знала и любила. В 1916 г. эти стихи, выходившие в знаменитом журнале «Панч» , были собраны в отдельную книжку и опубликованы под названием «Детские песенки старого Лондона». Это была ее первая книга для детей – она переиздается до сих нор.

Весной 1917 года, ненадолго до окончания Первой мировой войны, в Англию пришла весть о гибели Эдварда Томаса, который ушел добровольцем на фронт. «Девятого апреля 1917 года для некоторых из нас свет погас… – писала впоследствии Фарджон. – Много лет спустя один человек, который любил его, сказал мне: “Я до сих пор просыпаюсь по ночам и плачу об Эдварде”».

Элинор покинула Лондон и переехала в небольшую деревушку в графстве Сассекс. Друзья писали ей по адресу: деревня Хоутон, улица Грязи, Крайний коттедж. Ее небольшой крытый камышом домик о двух окнах внизу и наверху и вправду стоял последним на узкой разбитой улице, к нему вела заросшая тропинка, у крыльца росла вьющаяся роза, а во дворе был колодец. Элинор жила так, как жили в те годы крестьяне – копала землю, выращивала в огороде овощи, топила печку, впрягалась в тележку и волокла из лесу вязанки хвороста, собирала грибы и ягоды. Она следила за тем, как осень сменяла лето, а зима – осень, вглядывалась в небо и землю, слушала, как по весне, когда начинало пригревать солнышко, с веселыми криками прыгали под ее окном через веревочку деревенские девчушки. Наиболее известная, пожалуй, сказка Фарджон – «Элси Пиддок прыгает во сне» – написана про самую ловкую из них (на самом деле ее звали Элси Путтик).

Много лет спустя друг Элинор актер Денис Блейклок отправится на поиски исторической Элси и напишет об этом книгу, которую посвятит писательнице. Он так и назовет книгу – «В поисках Элси Пиддок» и подарит ее Элинор Фарджон в знак благодарности за ее щедрый дар любви и дружбы…

Живя в деревне, Элинор ходила в простом полотняном платье с красной вышивкой на груди – память о недавнем «Русском сезоне» в Лондоне, когда англичане впервые познакомились с русским искусством, оперой и балетом. Она подружилась с местными крестьянами, которые учили ее готовить простые деревенские блюда, печь хлеб, варить пиво. Она наблюдала их повадки, вслушивалась в их сочную речь. Среди ее друзей был деревенский сапожник и конечно дети, дети… Дети крестьян, дети навещавших ее лондонских друзей.

«Помню, – говорил один из них в столетнюю годовщину со дня ее рождения, когда самой Элинор уже не было в живых, – в 1919 году она пригласила нас к себе на пикник. Когда мы съели все, что было приготовлено, Элинор предложила пойти побродить босиком по реке. Мы спустились к воде – и вдруг среди камышей на берегу увидели бутылку. Элинор схватила ее. “Бутылка! – вскричала она. – Интересно, что в ней?” Открыв бутылку, мы обнаружили письмо от “старого моряка”. В нем он писал, что неподалеку в пещере спрятан клад, охраняемый драконом; Элинор обрадовалась находке, и мы пошли по указанным приметам, пока не нашли в меловых скалах, которые в этом месте окаймляют реку Арун, пещеру, а там ‒ банку с леденцами, охраняемую игрушечным змеем! Мы были в восторге! В любое событие Элинор всегда умела внести что-то свое, добавить что-то интересное, творческое, что навсегда осталось бы в памяти!»

Вернувшись через два года в Лондон, Элинор Фарджон поселилась в старом доме в Хэмпстеде – когда-то там находились конюшни, но позже дом был перестроен, – и занялась серьезной писательской работой. Одна за другой выходят ее книги – сборники стихов, написанные с братом Гербертом (Берти) и самостоятельно, «Хрустальный башмачок» и другие оперы для детей, созданные вместе с Хэрри, и сказки, сказки, которые она пишет с удивительной легкостью и быстротой.

За свою долгую писательскую жизнь Элинор Фарджон опубликовала около 60 книжек для детей и взрослых. Конечно, не все они равноценны по своим художественным достоинствам – это редко случается, когда писатель пишет так много. Все же из лучших ее произведений можно было бы легко составить несколько томиков. Это «Корзинка старой нянюшки», «Мартин Пиппин в яблоневом саду» и «Мартин Пиппин на лугу», «Маленькая библиотечка», притчи и миракли (рассказы о чудесах), пересказы библейских и античных сюжетов и многое другое.

Обложки книг на русском языке

Под пером Фарджон самые невероятные события становятся простыми и достоверными, а самые диковинные персонажи – понятными и близкими, словно соседские дети. Подобно Старой Нянюшке, которая рассказывает свои сказки ровно столько времени, сколько требуется, чтобы заштопать дырку в чулке, Фарджон полностью овладевает вниманием своих читателей. И нам уже кажется, что это она нянчила Берту Златоножку в средневековой Германии и видела собственными глазами, как ее правая пятка чеканила и чеканила золотые монеты. Это при ней купались в прозрачной Луаре два мальчика – сын графа и сын старьевщика; она присутствовала при странном решении персидского шаха и знает, как излечилась от гордыни высокомерная кастильская инфанта; а чтобы наказать непослушных мальчишек братьев Гримм, она взяла да и скрыла от них одну сказку, которую решила теперь рассказать нам.

Ее голос чист и ясен, интонация доверительна и проста. «Вокруг парка тянулась изгородь, и дальше Королеву не пускали. Она очень любила мужа, не хотела его огорчать, вот и не плакалась ему, не рассказывала, до чего хочется ей на вольную волю. Только часами сидела на дворцовой крыше да глядела на восток, где раскинулись луга, на юг, где струилась речка, на запад, где громоздились горы, и на север, где шумели в городах рыночные торговцы». Так начинается сказка о Седьмой принцессе – и наши сердца уже с Королевой, мы уже готовы печалиться ее печалью и во всем ей сочувствовать и помогать. Нам совершенно не мешает, что Фарджон использует в этой сказке старинную народную песню (подобно тому, как в «Серебрянке» она пересказывает сказку, бытующую у многих народов), – в ее устах сюжеты приобретают новое звучание, обрастают убедительными подробностями.

В другой сказке Фарджон говорит о чуде – чуде любви, которое проявила маленькая сицилийская девочка, вернувшаяся во время извержения вулкана, чтобы поцеловать на прощанье любимое деревце, – и снова мы безоглядно верим ей и трепещем за жизнь маленькой Мариэтты.

А вот дровосек Джо Джолли смотрит на королевскую дочь, которая нравится ему до чрезвычайности – она так похожа на его любимого щенка – «и волосы нежно-золотистые, точно его уши, и глядит доверчиво, точно маленький спаниель!». Немудрено, что он пишет принцессе такое письмо:

«Моя любимая!
Я тебя люблю, потому что ты – как мой щенок.
Джо Джолли».

И нам, читателям, как и принцессе, не требуется иных доказательств и уверений.

Самой поразительной, пожалуй, может показаться сказка о трех маленьких принцах, которые жили в Раю, а потом покинули его из-за коварства и злобы, чтобы позже вернуться благодаря преданной братской любви. Фарджон начинает сказку с небольшой французской считалочки, в которой странным образом соседствуют сабо, лорнет, персик, яблоко, абрикос и необычное имя Кларинетт. Постепенно считалочка разворачивается в сказку, где находят свое место все эти не связанные на первый взгляд подробности. Более того, сказка превращается в притчу о потерянном и обретенном рае, в которой и взрослые, и дети равно ощущают глубину и правду.

Творчество Элинор Фарджон не трогало бы нас так сильно, если бы мы не чувствовали в ее сказках ‒ какими бы простыми они ни были – веры, того глубокого религиозного чувства, которое не связано с догмой, а озаряет изнутри все, что она писала. Лишь в 1951 году, когда Фарджон было семьдесят лет, она приняла крещение, однако глубокая вера светится во всех ее книгах. Эпиграфом ко всему творчеству Элинор Фарджон могло бы стать ее признание: «Любой ребенок с невинными глазами кажется мне Божественным младенцем».

Элинор с благодарностью приняла литературные премии, которыми отметили ее книги международные и национальные жюри. Однако когда королева Елизавета II хотела пожаловать ей дворянство за ее заслуги перед английской нацией, Фарджон отказалась. «Я не хочу ничем отличаться от простого молочника», – сказала она. Эта скромность роднит ее с другими замечательными авторами, которые также считали поэтический дар высшей наградой, которая может выпасть человеку.

Нина Демурова

________________________________

Сатьи по теме: «Элинор Фарджон достойна того, чтобы все ее произведения были изданы!»

Понравилось! 10
Дискуссия
Дискуссия еще не начата. Вы можете стать первым.