Уроки позитивности Гуниллы Ингвес
21 октября 2015 9769

Осенью мишка Бруно собирает урожай, сгребает сухие листья в кучу, сушит яблочные колечки и ведет дневник наблюдений. С ним – его верный друг Лолла. Лолла – собака. Почти настоящая. Она бегает как собака. Ее чистосердечные радости ‒ чисто собачьи. Она тявкает. И хотя Бруно прекрасно ее понимает, все-таки не очень понятно: это интуиция хозяина или действительно «человеческая речь». Но это совершенно не важно. А вот сам мишка – игрушечный. Точнее – «человекообразный». Он ходит как человек, спит в кроватке, занимается человеческими делами и его посещают человеческие мысли. Он и выглядит как традиционный игрушечный медвежонок, который в прошлом веке был обязательным обитателем детской. И он прекрасно вписывается в ряд знаменитых литературных медведей.

Шведская писательница Гунилла Ингвес написала четыре книжки про мишку Бруно – по количеству календарных времен года. И если перед педагогом или родителем стоит задача дать ребенку представления об особенностях сезонов, об изменениях в природе, о жизни животных и растений, то лучшего «пособия» не придумаешь.

Тем не менее, это не пособие, а именно художественное произведение в четырех книгах. Образы главных персонажей созданы в рамках точно выверенной «детской» эстетики. Одна из важнейших характеристик мишки Бруно – его серьезность. Повествование лишено даже намека на ироническую интонацию. А в персонажах совершенно отсутствует тот «обаятельный идиотизм» (это яркое определение придумал писатель Борис Минаев), который свойственен, к примеру, Винни-Пуху или Паддингтону.

Мишка Бруно абсолютно позитивен. Это такой «умелый фермер» в образе медвежонка. И одновременно это точная проекция ребенка трех-четырех лет, для которого натирать яблочко на терке, месить тесто или стирать в тазике белье – такие же увлекательные занятия, как игра в игрушки. И для которого познавательная активность через собственные действия – главная характеристика существования.

В книгах Гуниллы Ингвес очень много полезной информации. Но способ подачи этой информации очень далек от механистической «загрузки сведений» в маленькую головенку. Все, что ребенок узнаёт, связано с понятным и интересным описанием действий мишки Бруно: копания, собирания, ношения, перевозки, готовки. А мишка только этими правильными делами и занят.

Он даже когда идет купаться или в лес на прогулку, все время наблюдает, замечает (чтобы потом записать в свой дневник), что-то объясняет Лолле. Лолла все-таки собачка! Понятно же, что собачка не может знать всего, что знает умный Бруно (или умный четырехлетний ребенок). И ребенок с полным пониманием следит и за действиями мишки, и за его объяснениями и как бы между делом «заглядывает в глубину вещей»: под опавшие листья, под снег, в какое-нибудь странное углубление в земле, разглядывает маленьких обитателей пруда. А можно еще и небо рассматривать. Там тоже, оказывается, много интересного.

Mishka Brunj_illustr

Благодаря своей исключительно позитивной активности, мишка Бруно прямо-таки излучает жизненное спокойствие. В нем нет ни тени невротизма. Никаких там слез или обид. Никаких бурных чувств. Собачка Лолла может позволить себе носиться туда-сюда от радости. А мишка, даже когда прыгает на куче осенних листьев, не смеется, а улыбается. А ведь ему приходится порой и в экстремальных обстоятельствах действовать – во время снежной бури, например, или во время грозы. И нигде не говорится: мишка испугался. Вот Лолла – та может бояться грозы. Или бояться за мишку. Но ей и отведена такая роль – «носителя эмоций». Мишка же, который ходит на задних лапах, как человек, ‒ всегда собран, конструктивен и в любых обстоятельствах демонстрирует абсолютную психологическую устойчивость. Правда, «жизненные трудности», с которыми он сталкивается, как правило, связаны с природными явлениями, и от них всегда можно укрыться в замечательном мишкином домике. Что бы и когда бы (в какое время года) ни происходило, самое главное – добраться до домика и развести огонь в печке. И тогда можно уютно подремать.

Кстати, эта довольно редкая деталь – когда автор не боится отвести в повествовании место для сна своего героя. Не в том смысле, что герой спит и видит сны. Или что в это время кто-то плохой пытается как-то ему навредить. Или что он во сне в кого-нибудь превращается. Нет, совсем по-другому: долго шел, искупался, устал – и прилег под деревцем спать. Или чистил трубу от сажи, свалился в глубокий сугроб, устал после некоторого напряжения – и заснул в кресле. И целая страница посвящена тому, как мишка спит. Безмятежным детским сном, который так же органично вплетен в его жизнь, как и его активность.

2 Иллюстрация Гуниллы Ингвес к книге «Зима мишки Бруно» 

Такое чтение само по себе действует успокаивающе. Хотя это парадокс: вроде бы автор читателя «образовывает», рассказывает ему разное про растения, жучков-паучков, о том, чем кормить птиц зимой, и вроде бы все время описываются какие-то действия – а ты в это время погружаешься в почти медитативное состояние гармонии с внешним миром.

Тот случай, когда познавательная книжка оказывается еще и психотерапевтической.

Марина Аромштам

Послушать книгу Гуниллы Ингвес «Осень мишки Бруно»

Понравилось! 22
Дискуссия
Дискуссия еще не начата. Вы можете стать первым.