– Светлана, первый вопрос, традиционный для нашей рубрики: расскажите, пожалуйста, как вы научились читать.

– Я научилась читать очень легко и незаметно для себя. Мне еще не было четырех. Было так интересно, когда на беленькой страничке какие-то черные значки, и мамуля на них смотрит и говорит всякие слова. Я тоже так хочу. И вот из этого «хочу» все и выросло. Меня как-то особо не учили, а когда мама и бабушка обнаружили, что я умею читать, они очень удивились. Свою первую книжку не помню, но помню чувство, когда я еще в школу не ходила, но была записана в библиотеке. Я взяла почитать «Волшебника Изумрудного города» и мечтала, что буду ее читать долго – неделю, две, наслаждаться. Я пришла домой и прочитала ее за вечер. Это были слезы, это было отчаяние, потому что она уже кончилась – и всё. В библиотеке были, конечно, продолжения, но я взяла только одну книгу. Она была такая толстая, потрепанная такая, заслуженная, аппетитная и вкусная, а я ее прочитала всего за вечер.

В чтении я была невероятно всеядна. Сказки и вообще прозу любила больше, чем стихи, но могла читать газеты, журналы, какую-нибудь оборванную страницу, все, что угодно, лишь бы это было печатное слово.

– А как вы начали писать? Почему выбрали сказки?

– Писать я начала в четыре года. Поскольку я уже умела писать большие буквы, то решила, что нечего мелочиться, надо сразу книгу написать. Взяла на столе у бабушки большие бумажки и написала очень толстую книгу. Толстую потому, что я могла только большие буквы писать, поэтому на одну страничку входило только шесть слов. Я написала познавательное произведение «Для чего она, земля?», где доказывала тезис, что земля не для того, чтобы по ней ногами ходили, а для того, чтобы на ней росло всякое: яблоки, груши, арбузы, тыквы. В общем, перечисляла всё вкусное, что я люблю. А поесть я любила, поэтому книга получилась толстая. И я была так горда своим подвигом, что до двадцати четырех лет больше книг не писала.

А сказки, вы знаете, я не выбирала. Это они меня выбрали. Пишешь же не то, что выбираешь, а то, что пишется. У меня хорошо пишутся сказки. Каждый раз я честно надеюсь, что напишу какое-то «реалити». Ничего не получается.

– Светлана, вы получили премию «Заветная мечта» за самую смешную книгу. Можете сказать как нейрофизиолог, существует ли в голове какой-то «центр смешного»? И как вы определяете, что будет смешно читателям?

– Хоть я, конечно, и нейрофизиолог, но про «центр смешного» ничего не скажу. Скорее всего, смешное рождается в коре больших полушарий, но в каком именно отделе – не могу сказать. А почему смешное? Да просто для меня более естественно писать смешное, чем о том, как все умерли. Не могу писать трагическое, не получается. Я могу в смех подмешать немножко трагического. Кто-то заметит, кто-то не заметит. Например, книжка «Верните город на место» в целом очень смешная, хотя в ней есть очень грустные мысли.

– Скажите, пожалуйста, читаете ли вы отзывы читателей о ваших книгах?

– Практически нет. Потому что я знаю: если начну их читать и отвечать, то не смогу написать ту книгу, которую пишу. Я тут же переключусь обратно, и книга помрет, просто не родившись. И более того, когда я пишу книжку, я довольно мало читаю. Потому что сразу начинаю писать на языке того автора, которого читаю. Профессиональная вредность.

– Во многих ваших книгах звучит мысль о важности владения родным языком и знания традиций. Связаны ли знание языка и любовь к своей родине?

– Они, безусловно, связаны. Я не могу сказать по этому поводу ничего особо оригинального. Но язык – это едва ли не основная часть родной страны. Язык первичен, в нем содержится главное знание. Как без этого? Мамуля у меня филолог. И я росла в атмосфере любования русским языком, игры с ним. По грамматическим канонам я говорю не совсем правильно. Но это беда или, может быть, наоборот, счастье всех детей лингвистов. Потому что язык для нас – это не догма, это любимая игрушка, это верный товарищ. Это то, что не обидится, если мы его как-нибудь по-своему вывернем. И конечно, мне всегда это очень нравилось, это была моя среда.

– Обычно люди, которые интересуются историей, легендами, мифами того места, где живут, говорят и пишут грамотно. Но не всегда грамотные люди интересуются своей историей.

– Грамотность приходит от другого. Грамотность в прямой связи с тем, насколько рано ребенок начал учиться читать и как много он читает. Дело в том, что ни я, ни мои дети никогда не знали правил. То есть я их честно учила и забывала после урока. Просто я знала, что надо писать вот так, потому что в книжке так написано. И когда пишешь, перед глазами стоит это написанное слово, ‒ зачем нам правило? И дети мои точно так же себя вели. Мне кажется, что с мифами это все-таки не связано.

– В вашей книге «Куда скачет петушиная лошадь» есть фразы на языке коми. Вы его знаете?

– Нет, я только несколько слов знаю. Периодически их забываю. И я вообще не знаю никаких языков. Даже английский – всю жизнь пытаюсь его учить, и он у меня совершенно не идет, хотя нужен просто как воздух. И школа, и институт, и кандидатский я сдавала, и на курсы ходила. Но не лезут в эту бедную глупую голову английские трудные слова. Мне мой начальник как-то сказал: «Ты просто слишком хорошо знаешь русский, у тебя для английского там места не осталось». Когда я была в республике Коми, я все время пыталась что-то говорить, хотя бы «здравствуйте» и «до свидания». Сейчас даже и не вспомню эти слова. Когда куда-то приезжаешь, всегда пытаешься говорить на местном языке. Это совершенно нормально. Мне очень нравится язык коми. Он какой-то шелестящий, певучий.

– Светлана, вы написали довольно много познавательных книг о мифах и традициях разных народов: русских, коми и даже скандинавских. Вы специально изучали эти темы для написания книг или они находятся в общем русле ваших интересов?

– С коми получилось так, что сначала я заинтересовалась вообще Коми краем, а потом пришел интерес к мифам. Со Скандинавией наоборот: сначала был интерес к мифам, потом мне стала интересна страна. Трудно сказать, как все это получается. Все идет параллельно – интерес к стране и ее мифам.

– Есть ли, на ваш взгляд, что-то общее в мифологии разных стран?

– Общее, конечно же, есть. Тут-то и интересно, что каждая страна, каждый народ что-то свое привносит. Это все так здорово сравнивать, так приятно все это любить. Любовь иногда начинается со знакомства с мифами и потом переносится на всю страну сразу.

– Во многих ваших сказках встречается Баба Яга. Что стоит за вашим интересом к этому персонажу?

– Она мне очень симпатична, потому что она разнообразна. Одна ее ипостась – богиня леса, другая – какое-то женское божество, если почитать мифологов-специалистов. Она ведь разная даже в классических русских сказках. То хорошая, то плохая, то неоднозначная... Потом, это женщина такого уже, скажем, не очень молодого возраста. Проблемы женщин этого возраста меня очень интересуют. Поэтому Баба Яга у меня всегда такая хорошая.

– Вокруг фигуры Бабы Яги столько всяких домыслов! Про нее написано и много научных работ. Как вы считаете, «реальная» Баба Яга – она какая была?

– Научных работ о Бабе Яге огромное количество, начиная с Лосева, Мелетинского… Я считаю, что Баб Яг было много и они были разные.

– А избушка на курьих ножках? Алексей Иванов в «Хребте России» очень убедительно объяснил ее происхождение.

–Это широко известная точка зрения. Я тоже о ней писала, взяв материал у кого-то из фольклористов. Ведь Баба Яга, можно сказать, – моя землячка. А человек, живущий на Урале, обычно убежден, что все хорошее – с Урала.

– Прочитав вашу «Петушиную лошадь», я подумала: Россия – огромная страна, но персонажей ее древней мифологии нам известно вроде бы не так уж и много. А у народа коми, в этом сравнительно небольшом крае среди болот, где людей совсем мало, – сохранилось огромное количество мифологических персонажей. В вашей книге персонажи «реальные», в смысле исторические, или придуманные вами?

– В этой книге нет ни одного придуманного персонажа. Только котел, который летает, придуман мною. Даже монах, который в этой книжке упоминается, абсолютно реален. Он настоящий, но из книги убрали ссылку на сайт, с которого я взяла историю этого монаха. Он действительно живет при кладбище на озере, это его служение.

В России мифологических персонажей тоже очень много. Например, одних банных, которые отвечают за баню, четыре штуки. Их море, мы просто не всё знаем. А по мифологии коми есть фундаментальный справочник Юрия Рочева, да и другие книги, поэтому кажется, что персонажей много.

А у нас на Урале сколько всего! Урал – это соединение трех культур: славянской, тюркской и финно-угорской. Коктейль еще тот!

– Как вы считаете, насколько важно, чтобы люди знали историю своего края?

– Это просто необходимо. Даже не буду говорить о пользе для государства, когда в нем живут грамотные люди. Скажу, чем это важно для человека: это дает ощущение покоя и защищенности. Потому что понимаешь, что ты на этой земле ни первый, ни последний. Вот там лежат твои предки, они за тебя, они тебя поддерживают. Потом будут твои дети. Вся история тебя прикрывает. Нас на Урале прикрывает наша Горная матка, которая Хозяйка Медной горы. Все эти заводчане, кости которых лежат в основании Екатеринбурга, – они все наши. Мы все – единый организм. Это совершенно ненаучная точка зрения. Но мне спокойнее читать книги по истории моего края, понимая, что всё здесь уже было. И всё, что сейчас идет, всё пройдет. Мы всё перемелем. Поэтому, даже просто для своего покоя, для более устойчивого стояния на этой земле, история – это хорошо. А для страны, конечно, это прекрасно, потому что дураки, не знающие свою историю, не ценящие ее, они расшатывают ту основу, на которой мы все стоим. Ну провалимся мы все, и они тоже, и всё.

– В подтверждение ваших слов: один из детей, обсуждавших «Петушиную лошадь» на «Книгуру», написал, что для него в книге стало очень важным объяснение «нги» (пустоты, небытия). Сначала он думал, что это очень страшно, но потом оказалось, что это обратная сторона мира: тут умер – там родился, там умер – тут родился. И стало спокойнее жить.

– Да-да, на самом деле это практические вещи. Дело в том, что я, конечно, писатель. Но в основе-то своей я все-таки врач. И эта моя врачебная сущность лезет просто отовсюду. Потому что ребенку и взрослому, читателю любого возраста, обязательно нужно какое-то успокоение. Нужно, чтобы после чтения книги хотелось жить, а не повеситься.

– В еще одном отзыве девочка написала, что выросла на Сахалине и всегда мечтала с него вырваться на большую землю. Но прочитала вашу книгу и задумалась, стоит ли уезжать. «В мою душу закрались сомнения», – написала она. И дальше: «Берегите свои корни!»

– Здорово! Знаете, наверно зря я отзывы не читала. Дело в том, что когда я была маленькая, то страшно переживала: ну почему мне так не повезло, что я родилась в этом замшелом Свердловске? Ну не в Париже, так хоть в Петербурге – как было бы прекрасно, как было бы замечательно! Потом, когда я выросла, когда начала ездить по стране, немножко узнала историю, узнала людей, я поняла: боже мой, я круче всех, я родилась там, где надо!

Беседу вела Алёна Васнецова
______________________

Все книги Светланы Лавровой