Что движет ребенком при выборе книг или тем для чтения?

Тоня часто удивляет меня – особенно когда пресекает мои попытки уберечь ее психику от слишком, на мой взгляд, эмоциональных тем.

В числе ее любимых книг – «Как папа был маленьким» Александра Раскина. В одном из рассказов дети, заигравшись в охотников, убивают котенка. Я считаю этот рассказ слишком драматичным для ребенка, и каждый раз, когда мы перечитываем Раскина, я стараюсь его пропустить. Однако мне каждый раз напоминают, что я пропустил рассказ про котенка и просят прочитать. При этом видно: Тоня сопереживает. Она не плачет, но я ощущаю ее напряженную внутреннюю работу.

То же самое происходит и при чтении «Сказочки про Воронушку – черную головушку и желтую птичку Канарейку» Мамина-Сибиряка. В сказке канарейка замерзает, погибает от холода.

Я стараюсь не «редактировать» авторов в процессе чтения, хотя иногда бывает трудно удержаться – особенно при чтении некоторых сказок Братьев Гримм, отредактированных не самым удачным образом. И стиль, и содержание порой пугают даже меня. Поэтому я ищу возможность обойти какие-то сомнительные моменты – хотя когда я читаю сказку первый раз, это непросто. А иногда я просто обрываю чтение и предлагаю Тоне почитать что-нибудь другое.

И некоторые русские народные сказки теперь тоже кажутся мне излишне «страшными» для детей. Но я так и не решил для себя, нужно ли при чтении пропускать какие-то эпизоды.

Я помню себя в старшем дошкольном возрасте и в возрасте чуть постарше: не было более приятного волнения, чем вечером во дворе послушать очередную «страшилку» из уст «старшего» товарища. Наверное, есть какая-то потребность накопления такого опыта – опыта общения со страшным и печальным.

Наша Тоня удивляет меня своим бесстрашием. Она в четыре года могла забраться на высокую арочную лестницу во дворе и поползти по «крыше». Даже смотреть – и то дух захватывает. А она мне говорит оттуда таким завороженным голосом: «Мне так хорошо!..»

Тоня очень общительная, здоровается со всеми, кто идет навстречу. Для нее совершенно в порядке вещей начать разговор с любым встречным. Для меня это удивительно.

Как и некоторые Тонины книжные предпочтения и ее система оценки персонажей. Зачастую отрицательные герои вызывают у нее то ли жалость, то ли сочувствие, а может, даже симпатию – неясно. Чаще всего это проявляется по отношению к мультфильмам: иногда явно не самый положительный персонаж становится на время ее любимцем.

Когда мы читали с Тоней «Приключения кота Леопольда», самую яркую реакцию у нее вызвала сцена, где мыши, объевшись «озверина», начинают путать слова в песнях. Этот эпизод каждый раз вызывает у Тони приступы смеха. То же самое происходит, когда она слушает «Как папа был маленьким» Александра Раскина, главу о поэтических опытах папы. Потом она еще долго цитирует стихи, которые сочинил маленький папа. Это, видимо, объясняется тем, что ей самой очень нравится говорить в рифму. Для меня загадка, как это у нее получается.

Очень сильная реакция была у Тони, когда мы прочитали ей «Алису в Стране чудес». Несколько дней подряд она рисовала только Алису и ее спутников.

Но мне трудно понять, что у Тони «варится» в голове и как наше «слово отзовется» в дальнейшем.

Олег Семенов