‒ Светлана Николаевна, расскажите, пожалуйста, почему из всего разнообразия исторических тем вас заинтересовала именно история книги?

‒ Меня, конечно, интересует не только история книги, но и много других тем. Просто получилось так, что последние шесть лет я плотно занимаюсь именно историей книги. Погружена с головой в эту тему.

Предыстория довольно длинная. Я очень люблю книги, читаю их с четырех лет и делаю с восемнадцати, когда поняла: «О, я могу сама делать книги!» и стала делать их для своих приятелей. Даже писала сама стихи ‒ смешные, конечно, ничего лирического ‒ и дарила книги собственного изготовления. Потом, уже работая в школе ‒ а проработала я там больше 20 лет, ‒ я стала учить детей, как делать книги разной формы. И учила так долго, что у меня накопилось очень много материала по этой теме. Я даже провела целый курс истории книги своими руками для студентов одного художественного училища. Затем я разработала собственную программу для школьников, в которую книги были включены как сквозная тема. И в один прекрасный день Марина Семеновна Аромштам, узнав о том, что у меня есть залежи материалов по истории книги, посоветовала написать об этом и издать книгу. Теперь это серия из четырех книг.

‒ Среди всего разнообразия истории книги есть ли какой-то период, который вас особенно заинтересовал или который нравится вам больше других?

‒ Я как-то об этом не думала никогда. Но каждый раз, когда начинаешь какой-нибудь период разбирать и узнаешь, какие тогда книжки делали, тут и увлечешься им на то время, что им занимаешься. И главное, что вокруг каждого периода, каждой формы книги оказывается так много всего интересного, и приходится так много читать и изучать, подыскивая нужные материалы, что я даже не могу назвать мой любимый период. Нет, не могу. Каждый раз просто влюбляешься в форму книги, будь то, скажем, глиняная табличка или папирус древнеегипетский, или дощечки средневековые, или какие-то особые формы кодекса, о которых я пишу в последней книге. Или, например, мексиканские книжки ‒ волшебные книжки в виде гармошки, или эфиопские книги, магические свитки. Начинаешь изучать этот период, эту страну ‒ и это настолько интересно, настолько захватывающе! Это становится чудесным приключением, лучше любого горного похода, путешествия на корабле или лодке. Это действительно захватывающее приключение ‒ когда изучаешь, вникаешь, копаешь, и вдруг на тебя что-нибудь неожиданное вываливается из закромов исторических. Например, изучаешь-изучаешь эфиопские свитки, и вдруг узнаешь, что в Эфиопии есть церкви, которые вырублены в скале вместе с внутренним убранством и украшениями. Какие чертежи нужно было сделать, какую топографическую съемку произвести, чтобы все это сделать?.. Или узнаешь про священную эфиопскую книгу, в которой написано, что эфиопы считают себя потомками царя Соломона и царицы Савской. Такие вот вещи узнаешь, и вокруг этого множество каких-то сказок, легенд. Это просто фантастика!

Работа над каждой книгой занимает у меня два года. Такая тоненькая книжечка из 80 страниц, но, правда, я еще делаю все рисунки. И каждый раз это бывает приключением длиной в два года!

‒ Насколько я понял, вы считаете, что книга как часть искусства рассказывает не только какие-то свои истории, но и может рассказать непосредственно о всей истории народа, который ее создал?

‒ Конечно, может. Взять, например, папирусные свитки древних египтян. Папирус экспортировали из Египта в Грецию, а вместе с этим передавали нечто большее: какую-то часть знаний и культуры. Конечно, и форма книги, и форма письменных знаков тоже о многом говорят. Есть такие ученые, которые по форме знаков могут сказать, когда именно ‒ с точностью до десяти лет ‒ писали этот текст, особенно если речь идет о рукописных книгах. Была мода на шрифт, и она периодически менялась. В такое-то время писали вот так, а потом раз – мода переменилась, и стали писать по-другому. В старых русских печатных книгах встречается «елизаветинский шрифт», он так называется. Потом шрифт меняется, приходит другая мода, и появляются другие гарнитуры шрифтов. Гарнитура ‒ это стиль и рисунок шрифта, как говорят художники.

‒ Если книга – это произведение искусства, то может ли она быть хорошей или плохой?

‒ Да, как всякое искусство. Бывают вещи, которые сделаны с любовью, с хорошим вкусом, с какой-то очень хорошей профессиональной базой, и это сразу видно. А есть, к сожалению, книжки, которые сделаны, мягко говоря, немножко торопливо. И самая главная моя претензия к книжкам ‒ бывает, что они сделаны с не очень хорошим вкусом. Ну, например, когда книга слишком обильно украшена какими-нибудь виньетками, узорами, и в эти узоры влепляется какое-нибудь фотографическое изображение, скажем, портрет. Это все как-то...

‒ Не гармонирует?

‒ Да, не гармонирует. Сейчас довольно часто делают какие-то фотографические вещи в книгах, но, например, когда я училась, это считалось дурным вкусом. Знаете, в конце XIX века, когда только появилась фотография, она сразу стала такой популярной, что к французским бульварным романам начали специально делать фотографии каких-нибудь дам с кавалерами. И даже сейчас вроде бы тоже так делают, но я такое не люблю. Мне кажется, в книжной иллюстрации все-таки должна быть очень сильная степень условности. Потому что и сами знаки букв очень условные, и сама буква – это же рисунок. Изначально буква и была рисунком. Некоторые из русских букв даже произошли от древнеегипетских рисунков и иероглифов.

‒ То есть вы считаете, что книга – это во многом арт-объект и она служит предметом искусства не только с точки зрения текста, но и с точки зрения оформления?

‒ Конечно. Это может быть просто уникальная книга, которую сделал художник. Есть такое явление, целое направление – книга художника. И многие художники этим занимаются.

Книга, безусловно, арт-объект. С текстом все понятно, текстом вы занимаетесь, анализируете, сопоставляете с другими текстами. А теперь давайте с другой стороны посмотрим. Вы знаете, что каждую, каждую без исключения букву сделал художник? Шрифт, то есть буквы, из которых состоит текст – это произведение искусства. И художник думает, какими сделать буквы. Какой величины шрифт, какие заголовки, как будет разделена книга. А что такое книга вообще? Что такое текст ‒ зрительно?

‒ Это символы?

‒ Текст – это длинная полоска из знаков. Например, толстая книга, и ее текст – это длинная полоска, которая несколько раз оборачивается вокруг Земли. А дальше возникает вопрос, как ее разместить на странице, разделить на строчки – это уже дело художника, его художественная работа. А еще нужно нарисовать картинки к книжке, разместить их на страницах, сделать обложку. То есть любая книга – это произведение искусства. Так же, как произведения искусства бывают попроще, посложнее, поталантливее, так и книги тоже бывают разные.

Кроме того, это еще дело вкуса ‒ дело вкуса художника, дело вкуса читателя и зрителя. Когда человек берет книжку, он становится не только читателем, но и зрителем. Причем в любом случае, даже если вы читаете какой-нибудь научно-популярный или научный текст. Художник все равно должен все эти формулы расположить так, чтобы они читались. То есть он помогает зрителю, а не только читателю.

‒ Мне как человеку, интересующемуся не только самой историей, но и процессом ее изучения, интересно, какими источниками вы пользовались в своем художественном исследовании? Каков характер этих источников?

‒ При написании каждой книжки я использовала около двухсот позиций источников. Это книги из различных библиотек, онлайн-издания, книги моей собственной библиотеки и не только. Когда пишешь, когда какая-то тема в голове сидит, источники каким-то волшебным образом появляются. С вами такого не случалось? Когда вам задают какую-то тему, и вдруг оказывается, что источники просто сами откуда-то вдруг вылезают, выпрыгивают, выпадают и вас буквально засыпают. И дело только в том, что надо их прочитать, проанализировать, выбрать то, что вам нужно. Потом, нужно же еще сравнивать источники. Скажем, в одном источнике я вижу какую-то очень интересную вещь, но я не могу верить одному источнику. Мне нужно перепроверить по нескольким источникам. Начинаю искать по ссылкам разным. Иногда бывает, что читаешь какую-то книгу, и самое интересное находится в примечаниях. Я очень люблю читать примечания. А вы знаете, что есть такая книга, которая состоит из одних примечаний?

‒ Это, наверно, какой-нибудь справочник?

‒ Это книга шведского писателя Петера Корнеля, и называется она «Пути к раю». В переводе на русский язык вышла в 1999 году. Книжка состоит из одних примечаний. Текста нет, как будто бы он потерялся. И автор дает только примечания к этому несуществующему тексту. Это так интересно, вы просто себе представить не можете! Так что я очень люблю читать примечания и списки литературы. Потому что если после прочтения книги воспользоваться приведенным в конце списком литературы, то тоже очень много находится такого, что нужно проверить, посмотреть. И так дальше цепляется, цепляется, цепляется одно за другое. И получается, таким образом, больше двухсот позиций! Некоторые источники сразу отбрасываешь, но их все равно приходится сначала посмотреть, некоторые подходят, а с некоторыми работаешь очень плотно. Например, для написания одной главы мне пришлось прочитать книги и Лихачева, и Панченко, и многих других исследователей древнерусской литературы, и исследователей театра, и статьи (страшно интересные статьи!) про народный театр и про особенный вид театрализованной речи. Это тоже захватывающее путешествие по литературе, по источникам!

‒ Можно ли сказать, что в исторической перспективе какой-то конкретный тип книги будет гораздо более значителен, чем остальные?

‒ В исторической перспективе вперед или назад?

‒ Вперед.

‒ В будущем?

‒ Да.

‒ Сейчас трудно себе представить что-то другое: книга со сшитыми страницы, которые мы листаем, с обложкой или переплетом мне кажется самой удобной формой книги. Пока еще не изобрели более удобной и компактной. Хотя свитком, например, пользовались три тысячи лет. А может, и больше. Кодексом пользуются больше двух тысяч лет. А электронные приборы устаревают очень быстро. Так что все равно книжка в форме кодекса оказывается самой удобной.

‒ Спасибо, разговор был очень познавательным!

Беседу вел Богдан Иванов

___________________________________

Богдан Иванов – обладатель диплома «Книжный эксперт XXI века», член детской редакции «Папмамбука», 15 лет, г. Курган

Статьи Светланы Прудовской о самодельных книгах:
Сделайте книгу своими руками!
Делаем книги с детьми. Книга-«лесенка». Книга-кодекс.
Делаем книги с детьми. Книга-«гармошка». Книга -«лепорелло».

Посмотреть, как сделать своими руками:
Папирус
Книгу-потхи
Книжку с потайными страницами