«Саша и Маша»: энциклопедия детского поведения
8 ноября 2016 16186 1

«В стране Голландии нет ни одной мамы, ни одного папы, ни одного мальчика и ни одной девочки, которые бы не знали и не любили смешных и интересных историй про Сашу и Машу. Только в Голландии этих детей зовут Йип и Йанеке… Написала эту книжку Анни М.Г. Шмидт, самая знаменитая голландская писательница».

 

Издательство «Захаров»

Короткие смешные историиИллюстрация Фип Вестендорп

Главные герои историй Анни Шмидт по ходу первой книжки празднуют свой пятилетний день рождения.
В самом начале, в «день их первой встречи друг с другом», Саше и Маше по четыре года, и с ними все время что-то происходит. Каждая из историй, если читать ее вслух, займет не больше пяти минут и посвящена какому-нибудь событию. Но что это за события? Вот Саша и Маша играют в доктора; вот Сашу и Машу посылают отнести дедушке корзинку с яблоками; вот они идут смотреть на двоюродную новорожденную сестренку Маши; вот они оба шлепают по луже в сапогах... Ничего волшебного. Ничего из ряда вон выходящего, что потрясало бы воображение.

Да, внутри каждой истории «хорошее поведение» героев вдруг дает какой-нибудь маленький «сбой»: начали играть в доктора – не смогли договориться, как доктор должен себя вести; по дороге к дедушке от каждого яблока откусили по кусочку – чтобы выяснить, какое самое вкусное; стали в жару обливать друг друга из шланга – и облили кошку.

Но это даже не «проделки», как, к примеру, в книге Астрид Линдгрен про Эмиля из Леннеберги, где случаются происшествия на грани возможного. Драматизм историй про Сашу и Машу носит абсолютно бытовой характер. Такая своеобразная энциклопедия поведенческих ситуаций, соотносимых с опытом практически любого маленького ребенка. Поэтому ребенок, слушая эти истории, получает уникальную возможность наблюдать за самим собой.

А ведь дети часто просят взрослых: «Расскажи, как я родился», «А как я упал в лужу?
Расскажи!», «Расскажи, как я был маленьким», и готовы слушать эти рассказы по многу раз. С помощью подобных рассказов у маленького ребенка (лет с трех-четырех) формируется представление о «личной истории», о том, что его жизнь имеет протяженность, что в ней существует «прошлое», о котором известно другим. Это фундамент развития представлений о времени и об истории вообще.
Вот вам и смешные коротенькие ситуации.

Что «увидит» ребенок в рассказах?

На первый взгляд, автор показывает нам лишь то, что можно увидеть глазами, за чем можно наблюдать, – действия героев.
Это точный психологический ход, учитывающий особенности детского восприятия. Чем младше ребенок, тем больше места в его жизни занимает физическое движение. Он и думает в движении – «руками», «ногами», «ртом и зубами». (Поэтому Ж. Пиаже, знаменитый швейцарский психолог начала ХХ века, называл интеллект детей раннего возраста «психомоторным».)

И наблюдать детям нравится за тем, что движется. Когда ребенок слушает книжку, действует тот же закон: действия персонажей, их смена помогает удерживать внимание. Рассказы Анни Шмидт обладают невероятной динамикой:
мама Маши дает детям шляпу, чтобы играть;
сначала они надевают ее на голову;
потом делают из нее корабль и пускают плавать в корыто с водой;
затем пытаются сделать моряка из кошки, кошка убегает;
сажают в шляпу куклу;
устраивают шторм;
корабль тонет (вместе с куклой);
кукла падает в воду;
куклу вытаскивают из воды;
куклу переодевают в сухие одежки…
И все это – в рассказе на полстранички!

Иллюстрация Фип Вестендорп

При этом в тексте нет привычного для нас литературного описания «внутренних переживаний» героев, пересказа их мыслей. Анни Шмидт не сообщает нам, о чем думают Саша или Маша, и что думают взрослые про Машу и Сашу в тот или иной острый момент. Ведь мысли невозможно увидеть глазами.
Тем не менее автор ненавязчиво дает понять читателю (слушателю), что есть такие жизненные пласты, которые глазами не увидишь, но можно по каким-то признакам догадаться об их существовании. Главный помощник здесь – собственный опыт чувств, которые нужно научиться узнавать и в других. А еще бывают, например, не слишком заметные движения лица (мимические движения), на которые важно обращать внимание: «“Теперь мне придется стирать шарфы”, – рассердилась мама. Но Саша заметил, что она тайком улыбнулась». Такой ненавязчивый урок «эмоциональной зоркости».

Другой урок связан с оценкой собственного поведения. У ребенка, не достигшего пяти лет, способность оценивать самого себя еще недостаточно развита. Поэтому автор не просто предоставляет ему возможность «опознать» ситуацию, но и дает этой ситуации очень понятную оценку. Вот герои катают «куклутаню» в шляпе-корабле, играют в кораблекрушение и думают, что кукле так же хорошо от этого, как и им самим. Но в следующем абзаце автор замечает: «На самом деле, ей вовсе не понравилось». Важнейшая вещь – предположить, что есть другая точка зрения на происходящее.

Есть и более «сильные» оценки, к примеру, в рассказе, где Саша облил кошку из шланга: «Кошка, конечно, высохла. Но она три дня злилась на Сашу. И шипела на него. И Саша это заслужил. Так ему и надо». Однозначная оценка – это хорошо, а это плохо; так можно делать, а так делать неправильно, – воспринимается маленькими детьми совершенно адекватно. Более того, они очень нуждаются именно в таких оценках происходящего. (Лишний довод в пользу этого утверждения – нетленность классического «Что такое хорошо и что такое плохо» В. Маяковского.)

Дошколята вообще оценивают мир с помощью «дуальных оппозиций»: черное и белое, хорошее и плохое, доброе и злое. И это понятно: ребенку нужны точные координаты существования в мире, ощущение его предсказуемости, иначе у него будет развиваться тревожность.

К слову, наличие таких четких «дуальных оппозиций» в тексте может служить показателем правильного выбора книжки в соответствии с возрастом ребенка. Относительность добра и зла, диалектика хорошего и плохого – это для детей постарше, после пяти, а то и после шести лет.

Мир вокруг Саши и Маши

Однако, несмотря на четкость и однозначность авторской позиции, истории про Сашу и Машу вовсе не выглядят жестко моралистичными. Это совсем иная тональность, чем в знаменитой басне про стрекозу и муравья. Что бы ни происходило с маленькими героями Анни Шмидт, мы постоянно чувствуем: симпатия к ним первична по отношению к оценке «сбоев», которые то и дело происходят (и не могут не происходить) в их поведении.

В историях про Сашу и Машу есть и взрослые, в частности мамы и папы (оба!). Эти мамы и папы – редкий случай в современной художественной литературе – вовсе не какие-то чудаки-маргиналы. Не какие-то артистичные невротики, туповатые фермеры или горькие пьяницы. Собственно, ничего лишнего нам про них не сообщается (даже их место работы) – только то, что они мамы и папы. И эти мамы и папы ведут себя по отношению к детям совершенно адекватно и с абсолютным приятием. Так же, как и автор.

Иллюстрация Фип Вестендорп

Да, Саша и Маша частенько «кричат и визжат». Даже дерутся, и Саша может стукнуть Машу ложкой по лбу. Наверное, мамам и папам это не очень нравится. Они волнуются, когда Маша и Саша без предупреждения «исчезают», и сердятся, если Саша и Маша вырезают картинки из их книг или без спросу красят себе ногти маминым лаком. Но, что характерно, взрослые появляются в историях не только чтобы сказать «Ай, как нехорошо!», но – по большей части – для того чтобы предложить какой-нибудь разумный выход из ситуации. И это быстро вводит жизнь в нормальное русло и позволяет истории закончиться словами «И все опять стало хорошо!» или «А потом все пошли есть торт».

Вообще, маленькие Саша и Маша живут в абсолютно нормальном мире.
Это Голландия начала 1960-х годов, когда острое переживание ужасов минувшей мировой войны уже отодвинулось в прошлое, а содрогнуться от атак разнообразных террористов Запад еще не успел. И общество еще не стало «обществом потребления», что мы считываем по некоторым «устаревшим деталям». Например, у Маши всего одна кукла – куклатаня. У Маши нет резиновых сапожек, и когда она захотела походить под дождем по лужам, папа дал ей «поносить» свои сапоги. А уж «тетя Мила на машине» – это в восприятии Саши и Маши почти чудо. Но все эти детали не существенны для жизни, которой, прежде всего, присуще чувство безопасности.

На фоне этой безопасности Саша и Маша очень самостоятельны и инициативны: ходят без взрослых в магазин (в свои четыре-пять лет), гуляют одни, придумывают себе занятия.

Так получается, что сегодня этот безопасный мир – уже не реальность, а скорее метафора. Но через нее ребенку транслируется очень важная весть: у него в этом мире есть свое определенное место. И жить здесь, несмотря на маленькие сбои, очень даже хорошо. Хорошо и интересно.

Как нарисованы Саша и Маша Иллюстрация Фип Вестендорп

На обложках всех четырех книжек про Сашу и Машу – «фирменные» картинки, изображающие главных героев (в оригинале – Йипа и Йанеке). По ним читатели мгновенно узнают свои любимые книжки. Нарисовала иллюстрации к историям Анни Шмидт известная голландская художница Фип Вестендорп. Ее иллюстрации сопровождают текст с момента выхода в свет первой книжки в 1964 году.

Йип и Йанеке будто специально нарисованы так, чтобы опровергнуть расхожее представление: детям интересны лишь цветные картинки.
Все рисунки в книге черно-белые. Только на обложках имеются отдельные цветные детали. Тонко прорисованные контуры главных героев – а точнее их головы, руки и ноги там, где они не закрыты одеждой, – плотно «залиты» черным. Эта непроницаемо-черная «заливка» словно сигналит нам: заглянуть «внутрь» персонажей невозможно. И что там у них с внутренним миром, как он там становится-развивается, пока загадка. Мы можем наблюдать лишь то, что явлено. Мы можем наблюдать поведение. Вот они – крепенькие, упругие, плотно сбитые, как два колобка. Что характерно – без шеек. Шея, особенно, длинная, придает голове слишком большую автономную подвижность. Из-за этого единая телесная реакция расслаивается и тормозится. А Йип и Йанеке, если на что и реагируют, то целостно, всем своим тельцем. То есть реагируют понятным однонаправленным движением, как и положено маленьким, неиздерганным детям.
Динамичность их усиливается еще и за счет малюсеньких остроугольных ступней, создающих странное ощущение воздушности фигурок – будто они передвигаются, едва касаясь земли. Но при этом очень уверенно и целеустремленно.

И еще носы. Носы на рисунках Фип Вестендорп играют важную роль в создании характеров. Носы – точнее носики – у Саши и Маши совершенно одинаковые и остренькие. Такие любопытные носики-антенны, как бы настроенные на восприятие окружающего мира.
В общем, эти черненькие «силуэтные» детки – очень точная графическая метафора образов, созданных Анни Шмидт.

Марина Аромштам

________________________________

Послушать рассказы Анни Шмидт «Как Саша и Маша подружились», «Всем по кусочку», «Маша немножко простудилась» и «Малыш, похожий на поросенка»  из книги рассказов для детей «Саша и Маша 1»

Понравилось! 15
Дискуссия
Таня
купили первую часть в 3 года, очень интересно показалось, купили вторую часть-истории типичные. Если начать вспоминать и не вспомнишь о чем читали, правильно написано, бытовая жизнь, которая не запоминается. в 3,5 читать интересно, думаю интересно будет еще и самостоятельно читать. Но покупать все 5 книг я не рекомендую. я пропустила главу, где детей отправляли за сигарами дедушке
Анна
Все пять книг просто замечательные и любимые. Читаем с 3 лет. Единственное, перевод не совсем адаптирован. Приходится заменять слова в процессе прочтения. Я бы убрала из книги часто повторяющееся слово "гадкий" и слова типа "закричал", "заорала". Книга легко станет любимой, а с любимых героев детям хочется брать пример. А если они все время свои эмоции выражают ором и руганью?...