Итак, мама ушла («Я скоро вернусь, никому не открывай»), сын остался дома один, и тут в дверь постучали. Страшно. Тем более что тот, кто за дверью, сразу честно говорит: «Это я, чудище». Тут важно отметить, что мальчику стало страшно до этого, когда в дверь только стучат: кажется, что ОНО уже здесь, хотя ребенок, рассматривающий книжку, видит: это просто тень от цветка.

«Это я, чудище, хочу с тобой поиграть», – доносится из-за двери, и мальчик живо представляет себе, что за игры у этого монстра. Мальчик не верит тому, кто за дверью, и готовится защищать себя и свой дом. Заметим, что одушевленные ручки зонтиков и двери в прихожей, живые рыбы на картинах совершенно его не пугают. Они если и чудища, то свои, родные, домашние. Ближе к концу истории вместе с мальчиком и игрушечными солдатиками они занимают линию обороны.

«Тук-тук! Впусти меня!» Дальше до конца книжки на левой стороне разворота – мальчик, вооружающийся, баррикадирующийся в доме, и слова, доносящиеся из-за двери, сулящие конфеты, веселье, помощь. А справа – фантазии мальчика. Мои дети не сразу замечают «облачко», в которое эта фантазия каждый раз заключена, а заметив, с восторгом показывают друг другу, а вечером папе. «Смотри: это он так думает!»

«Тук-тук! Впусти меня!» – в ответ мальчик ни разу не говорит прямо: «Я не хочу открывать тебе дверь. Уходи!» Он придумывает разные отговорки: я не могу, я хочу есть, пить, спать, мне нужно убраться в комнате… Тот, кто за дверью, предлагает делать все это вместе. Он требует, чтобы его впустили в дом. Он пришел и хочет поиграть или выпить чаю, как тигр Джудит Керр, но там мама была дома, а это сильно меняет ситуацию.

Мой почти пятилетний сын испугался не на шутку: страшно читать дальше, когда герой так боится! И пока нет никаких оснований считать, что он боится зря. В конце концов мы тоже просим Максима не открывать дверь, если вдруг к нам позвонили.

Кульминация ужаса: гость обещает войти через окно, раз его не пускают иначе. Мальчик заглядывает за занавеску (любопытство сильнее страха)… На подоконнике сидит крошечный улыбающийся монстрик с кульком конфет. На самой последней странице они еще и маму угощают.

Дети в восхищении прочитали книжку раз пять подряд, потом вечером еще раз папе. На следующий день еще и еще… Теперь книжка отдыхает, но время от времени ее опять берут с полки. Особенно, когда кто-то приходит в дом.

Восхищение детей понятно: страшное оказалось смешным и безопасным. Не нужно побеждать чудовище – его не было, но я озадачена. Я осознаю, насколько важно послание: чужой не значит опасный, но мне бы не хотелось, чтобы у моих детей исчезла привычка спрашивать «Кто там?» и присматриваться к окружающим людям и чудищам, прежде чем уходить играть вместе с ними или открывать им дверь.

Притчевый характер маленькой сказки очевиден, тем более ‒ в современном мультикультурном мире, где качели раскачиваются от ксенофобии к ксенофилии. Уте Краузе давно пишет и рисует детские книги на проблемные темы, а встреча с чужим – одна из самых древних и уж точно проблемных тем. Старые сказки в основном рассказывают о тех, кто был слишком доверчив и поплатился. Тут, в современной детской книжке, автор стремится вырастить корни новой традиции. Действительно, где еще растить именно корни, а не надземную часть растения, если не в детской книжке? Было бы очень здорово вырастить их вот так, начиная с детей («Гадкие лебеди» рядом?), но, как и семейная система, социум не умеет меняться с этой стороны. «Оптимистической прогрессорской утопии» у Стругацких не получилось, да и семейные психотерапевты знают: если родители привели «лечить» проблемного ребенка, а своих проблем не признают, то если меняться начнет ребенок, семейная система будет или отторгать его, или попытается победить.

Когда в фантастике была популярна тема «близких контактов третьего рода», было написано и снято множество историй о детях, благодаря которым контакт оказывался возможным. Их не пугало, что у собеседника пять ног, зеленая кожа или механические сочленения суставов. Если этот чужой транслировал интерес и доброжелательность, они находили общий язык. Только прежде это послание не было адресовано малышам, дошкольникам. Не к ним, но к взрослым и подросткам обращались и обращаются эти фильмы. Малышам, которые и так бы пошли за любой фиолетовой шестиногой «кошечкой» или впустили бы в дом хоть терминатора, хоть велоцераптора, продолжали рассказывать сказки о том, что мир опасен и делать этого не следует, чтобы потом, когда они станут старше, рассказывать истории о чужих и прививать толерантность. Казалось бы, странно – вначале учить подозрительности, а потом – открытости. Но, похоже, тут как с огнем: сначала самосохранение и с ним однозначный запрет, потом умение обращаться. Поэтому сначала «Кошкин дом», а потом – «Борьба за огонь» и рассказы о том, как развести костер.

Краузе переносит встречу в детскую, а подвох в том, что, прочитав эту книжку с ребенком и восхитившись вместе с ним: «Ах, какой милый монстрик!» – родитель все равно говорит: «Дверь никому не открывай». В психологии это называется двойным посланием, и все, что я могу сделать в данном случае, вскрыть его, поговорив о нем с детьми. О том, почему я прошу не открывать дверь, и о том, что с нами делает страх. О том, что он бывает нужен, а бывает – мешает. О том, что козлятам – тем самым, семерым – тоже нужно было различать, кому можно открывать дверь (маме), а кому – нет (волку). О том, что мальчику нужно было сказать «Я не хочу», а не придумывать отговорки.

Мне очень нравится история и иллюстрации, мне хочется поговорить о прекрасной новой традиции, открывающей перед нами дивный новый мир. Тем более, что в Германии, где мы сейчас живем, чужак – я. Немало взрослых разных стран жалеет о том, что чужаков рядом так много, и потому Уте Краузе и написала эту книжку, чтобы дети «разморозили» взрослых – нынешних взрослых, нас, и будущих взрослых, себя. Как это пишут на книгах ‒ «Для чтения взрослыми детям»? Именно так. Для чтения взрослыми. Потому что эта детская книжка для нас.

Дарья Маркова

_________________________________

Ute Krause
«Darf das Ungeheuer rein?»
«Beltz & Gelberg», 2017