Марина Аромштам: Скажите, пожалуйста, почему у вашего магазина такое название?

Сергей: Изначально мы не были единодушны в выборе названия. Но понимали: нельзя называть своей проект каким-то «детским» названием, которое бы ассоциировалось с розово-голубым пузырем. Я стал вспоминать слова, которые как-то связаны с детскими книгами – и всплыло слово «маршак». Ведь все мы, как ни крути, воспитаны на советской литературе. «Маршак» вполне вписывался в традицию называть концептуальные книжные магазины яркими именами: «Ходасевич», «Пиотровский», «Циолковский»… Магазин «Корней Иванович» к моменту нашего появления уже существовал в Туле. «Барто» ‒ название современной музыкальной группы. Почему бы не назваться «Маршаком»?

Поля: И слово звучное, хлесткое. В нем слышится что-то маршевое.

Наталия: К тому же, наша детская литература возникла во многом благодаря Маршаку. Он был настоящим революционером в области книги и помогал многим писателям и художникам.

Сергей: Маршак для меня – своеобразный правозащитник в детской литературе.

‒ По смыслу все так, безусловно (хотя слово «правозащитник» ‒ из другой эпохи). Но в современном обиходе триада «Чуковский-Маршак-Барто» отсылает не просто к советскому периоду детской литературы, а к эпохе застоя. И по негласному интеллигентскому мнению, книги, условно попадающие в эту «категорию», покупают далеко на самые продвинутые родители. Скорее те, кто выступают против нового в литературе. А вы, как мне кажется, придерживаетесь совсем других позиций.

Сергей: Тут у меня очень простой довод: до тех пор, пока мы не присвоим доставшийся нам «в наследство» язык, он будет для нас чужим. Пока мы, к примеру, не сможем наделить слово «универсам» новым смыслом, он будет оставаться «универсамом советских времен». Поэтому нужно брать слова из старого времени и переосмыслять их. Я работаю в проекте «Такие дела» и в фонде «Нужна помощь». Названия, как видите, тоже из «устойчивых выражений». Это ход классического постмодерна.

‒ Значит ли это, что и концепция вашего магазина формируется подобным образом?

Сергей: В какой-то момент ‒ а точнее, в 2009 году, ‒ я столкнулся с феноменом существования концептуальных книжных магазинов. Оказалось, что есть такие странные люди, которые создают свои книжные магазины. И это не столько бизнес-проекты, сколько вид социальной активности. Создатели «Фаланстера», «Циолковского» ‒ люди левых взглядов.

‒ Простите, я перебью вас. Поясните, пожалуйста, что для вас означает определение «левые взгляды»?

Сергей: Для меня «левые взгляды» означают способность людей к бескорыстным поступкам и отказ от задачи наживаться на всем, на чем можно. Носители «левых взглядов» способны инвестировать и деньги, и свои силы в «человеческую атмосферу», в отношения людей. А в случае с книжными магазинами стоит задача пропагандировать знания, делать их доступными. Это соответствует представлениям о том, что все люди имеют равные права на информацию и интеллектуальное развитие.

‒ Я понимаю, что «Фаланстер» ‒ магазин с демократичной обстановкой и атмосферой. Но вы посмотрите, какие сложные книги там продаются! Разве это «для всех»? Мне казалось, что это один из самых элитарных магазинов. И он мог бы служить иллюстрацией к тезису, что чтение – это элитарный вид деятельности.

Сергей: Но там дешевые книги.

‒ Относительно дешевые. Все-таки магазин в своей ценовой политике не может не быть зависимым от издательств.

Сергей: Да, конечно. И все-таки книги в «Фаланстере» гораздо дешевле, чем где-то еще. И дело не только в этом. Магазинов, в которых продается фикшен, довольно много. А магазинов, создатели которых заботятся об интеллекте, мало. Но как раз такие магазины могут в дальнейшем стать фундаментом для институций. Культура делается как раз вокруг таких магазинов. И я долгое время ходил с мыслью в голове: как же круто ‒ делать такой магазин! Это немножко игра в андеграунд.

Наталия: К тому же, в этот момент у нас появились дети. Знаете, как неудобно бегать по издательствам за хорошими детскими книжками? А ме́ста в Москве, где эти книги были бы собраны вместе, не было.

Сергей: Наташа в какой-то момент сказала: давай продавать детские книжки! Я подумал: на хрена мне детские книжки?.. А с другой стороны – почему бы и нет? Тут мы познакомились с Полей – и решили открыть магазин.

Поля: Мы решили открыть свой собственный магазин, где все было бы устроено в соответствии с нашими вкусами. Где мы сами решаем, что должно продаваться. И мы очень тщательно отбираем книги. Чаще всего мы отказываемся брать книгу из-за качества иллюстраций.

Наталия: Или из-за обложки. Для меня, например, очень важно, чтобы книга была красивой, чтобы ее приятно было брать в руки, ставить на полку, класть в сумку. Конечно, с плохими иллюстрациями может соседствовать классный текст. Но сам по себе текст я могу прочитать и в электронной версии.

‒ Я обратила внимание на то, что у вас в магазине книге стоят обложками наружу, а не корешками. И практически все книги так стоят – «лицом» к покупателю. Да еще и на черном фоне – прямо как на театральной сцене. Можно ли сказать, что «Маршак» ‒ «магазин художников»?

Поля: Мы не думали об этом. Но, конечно, визуальная составляющая книги для нас стоит на первом месте. Поэтому мы и считаем, что книги можно покупать только «вживую» ‒ имея возможность подержать их в руках, полистать, пощупать. Покупая книгу в интернет-магазине, ты всегда рискуешь получить не то, на что рассчитывал.

Наталия: Собственно, изначально наша концепция к этому и сводилась – к «кураторской подборке», как называет это Сергей. За каждую представленную здесь книжку мы отвечаем головой. Мы ее прочитали, посмотрели, обсудили.

Поля: Мы позволяем себе то, что мало кто может позволить, – брать на продажу книги, которые сложно продавать. Издательские «остатки». Например, у «КомпасГида» были такие книги: «А дедушка в костюме?», «Я ем лапшу, а в это время…», «Хиросима». По 3 4 книжки оставалось. Мы их выкупили. Для нас не важно, сколько времени будет продаваться та или иная книжка. Пусть год лежит, если надо. Но все эти «сложные» книги мы продали.

‒ Мне кажется, в вашем магазине столько книг, сколько их может быть в какой-нибудь интеллигентской квартире. Ну, может, чуть больше. В любом случае, количество книг тебя не подавляет – как это случается в большом книжном магазине.

Наталия: Хотя и в нашем магазине люди, бывает, теряются. Ходят, оборачиваются: «Спасите-помогите!» Но сейчас, по прошествии полутора лет, мы думаем, что нам можно и интернет-магазин открыть: вокруг «Маршака» уже сложилось сообщество, которое доверяет нам, нашей подборке.

‒ А как вы могли бы охарактеризовать это сообщество?

Сергей: Подавляющее большинство тех, кто сюда приходит, это молодые родители в возрасте от 25 до 35 лет. Это не означает, что 42-летним вход воспрещен. Но случайные люди к нам почти не заходят. Наша целевая аудитория ‒ современные городские родители. В черно-белом, с надписями на майках вроде «Невыносимо», с татуировками на лицах. Мы понимаем, кто они, как они ищут информацию, что от нас ждут. Мы с ними едины на ценностном уровне.
Они приводят с собой подростков определенного типа – совершенно свободных, с новыми представлениями о жизни.

‒ Поэтому в вашем магазине есть «подростковый угол»?

Сергей: И немножко взрослых книг. Это моя зона ответственности. Здесь, в основном, представлены книги, в которых так или иначе рефлексируются детство, отрочество и юность. Принцип подборки вырастает из нашей концепции.

Наталия: Мы изначально хотели, чтобы «Маршак» не был магазином исключительно детской книги. Мы хотели создать пространство, в котором детское и взрослое гармонично пересекается. Мы вообще против жесткого деления книг на взрослые и детские. Ведь то, что будто бы адресовано детям, зачастую гораздо полезнее родителям. Кроме того, мы бы хотели работать на взаимопонимание родителей и детей – чтобы предотвратить разрыв с родителями, который случается у детей в подростковом возрасте.

‒ Но смотрите, что получается, с пространственной точки зрения: здесь у вас «женская половина», там – «мужская», а посередине – книги о феминизме.

Наталия: Вы прямо сценографию нам приписываете.

Сергей: Ничего, чем больше мифов о нас, тем лучше. Но главное не в этом. Главное в том, что мы делаем книжный магазин так же, как делают веб-проект. Магазин – это только стартовая составляющая большого проекта. А у нас еще есть свои издательские проекты, мы придумали фестиваль для молодых родителей под названием «Хотели, как лучше…» ‒ про ошибки в общении с детьми. Мы хотим перемешать мир детской литературы с медиамиром и работать на создание инфраструктуры вокруг книги.

Беседу вела Марина Аромштам
Фото Василисы Соловьевой

Набор «ОБЭРИУ»
Создатели «Маршака» считают одним из своих главных издательских проектов набор «ОБЭРИУ». В набор входит сборник детских стихов и тетрадочки с заданиями для детей.
Сборник действительно уникальный – пожалуй, это самая полная коллекция детских стихов всех обэриутов ‒ Александра Введенского, Юрия Владимирова, Николая Заболоцкого, Николая Олейникова и Даниила Хармса. С малюсенькими черно-белыми рисуночками, в толстой картонной обложке – такой «анти-глянец». Мелкие цветные значки рядом с некоторыми стихотворениями указывают на то, что для данного стихотворения есть задания в интерактивных тетрадочках (по стихам каждого поэта придумана своя тетрадочка). Тетрадочки, по мысли авторов проекта, – это способ напомнить ребенку о стихотворении после чтения. Так что взрослый читает заведомо любимые тексты, ребенок слушает, а потом «играет по мотивам стихотворения» ‒ наклеивает наклейки, что-то раскрашивает и дорисовывает.