Книга лежит перед нами, и сначала мы рассматриваем иллюстрации ‒ крупные, на целую страницу, а иногда и на весь разворот.

Ленинград. Мои красноярские дети не слышали о таком городе. Я пояснила, что теперь он называется Санкт-Петербург ‒ это название им знакомо. Маша там даже была, город ей очень понравился, и она предложила нам всем посмотреть фотографии Санкт-Петербурга. Мы достали нашу самодельную книгу «Летняя азбука в картинках», нашли Машин фотоотчет об этой поездке и полюбовались красивыми зданиями.

На фотографиях город нарядный, а в книге на иллюстрациях заметны разрушения. Дети увидели стул, стоящий в разрушенной квартире, потом ‒ бабушку с саночками и спросили, что она везет на них. Я решила оставить этот вопрос открытым, чтобы они смогли сами ответить на него, когда будут готовы.

Я рассказала о блокаде Ленинграда вражескими войсками. Дети все никак не могли поверить, что можно полностью окружить город, отрезать его от остальной страны, и что из-за этого его жителям начинает не хватать самого важного ‒ еды и тепла. Они снова и снова спрашивали: «Почему это так?..»

Название книги ‒ «Кукла» ‒ показалось мальчишкам смешным, «девчачьим». Они ожидали обычных историй про игрушки и не понимали, зачем им слушать такую книгу. Я предложила послушать начало. Если будет неинтересно, то дальше можно не слушать.
Когда мы прочитали первую часть и собрались читать продолжение, мальчики подсели поближе, чтобы лучше видеть иллюстрации. И я поняла, что они не могут уйти.

Героиня книги – ровесница моих слушателей, и по тому, как внимательно они слушали рассказ и какие задавали вопросы, я понимала, что дети живо переживают ее историю. «Я бы хотела дружить с этой девочкой», ‒ сказала Маша. Она, да и все остальные, восприняли ее как реальную девочку, живущую в далеком городе. А у мальчиков вызвал интерес сам город и изменения в нем, произошедшие во время войны и после нее.

Сначала мы читали книгу частями, так как много вопросов возникало по ходу.

«Сразу же после уроков девочка бежала к комиссионному магазину».

«Что такое комиссионный магазин?» ‒ спросила Катя. Я остановилась и рассказала. «А, моя мама тоже собирает вещи, из которых я выросла, – сказала Милана. – Только мы их не продаем, а отдаем нашим друзьям!» Катя понимающе кивнула.

«Девочка поставила портфель на тротуар и вытащила из него книжку. Это были сказки дядюшки Римуса».

Дети заулыбались, им понравилось название, и они стали заглядывать в книгу, чтобы увидеть там загадочного Римуса. Мы эти сказки не читали. Но героиня книги рассказывает кукле, сидящей в витрине магазина, содержание этих сказок.

«Ну, тебе понравилась книжка?– спросила девочка, когда закрыла последнюю страницу».

«Да!» – неожиданно ответил Денис и улыбнулся. Ему понравилось, как братец Кролик обхитрил братца Лиса. «А такая книжка правда существует?» – спросила Маша. «Да, – ответила я. – Я читала ее в детстве». Маше очень нравится представлять, какими были взрослые в детстве, и она тоже заулыбалась.

Оказывается, кукла, которая сидит в витрине магазина, раньше принадлежала девочке. И зовут ее Маша.

«… девочку всегда удивляло, почему Маша такая послушная: сразу же, как только мама укладывала ее в кровать, она закрывала глаза…»

«Я знаю, почему! – радостно вскрикнула Милана. – У куклы закрываются глаза, когда ее кладут на спину!» Так совершенно обычное знание приобрело для Миланы особую ценность: «мой» опыт, хоть он и совсем прост, тоже может пригодиться.

Читаем дальше и узнаём, как блокада изменила быт семьи героини.

«В столовой стояла круглая железная печка-“буржуйка” с изогнутой, как у самовара, трубой». Я закрыла книгу и показала детям обложку. На ней нарисована вся семья девочки, расположившаяся вокруг такой печки. Дети внимательно рассматривали картинку. Им стало интересно, не опасно ли держать такую печку дома, куда девается дым из трубы, и мы немного поговорили об этом: о печке, о том, чем ее топили и что на ней готовили.

Вернувшись к чтению, мы следуем за воспоминаниями девочки и оказываемся рядом со спящим, заиндевевшим трамваем. И узнаем, что от холода можно не проснуться.

« ‒ Почему наша соседка не проснулась? – спросила девочка.

‒ У нее уже не было сил проснуться, – сказала мама, – и она замерзла».

Я заранее боялась этого места в книге: не знала, какой будет реакция детей. А дети все воспринимают иначе, чем взрослые, ‒ просто как данность. «Да, от холода можно умереть, я об этом уже слышала», – сказала Ульяна. «Но у нас сейчас тепло», – добавила Катя. «И мы тепло одеваемся», – вторит ей Милана.

Дети успокоились, и я стала читать дальше: про весну в Мышкине, жеребеночка и девочку, которой «хотелось плакать, глядя, как ее мама ласково гладит головки других детей». Мои дети очень сочувствовали девочке! (Я, по правде, тоже.)

Мы вместе стали рассматривать иллюстрацию, на которой мама девочки, Екатерина Сергеевна, воспитатель детского дома, окружена своими воспитанниками. Дети сразу обратили внимание на их лица, и стали обсуждать, почему они такие. «Это же война! – сказала Ульяна, обращаясь к Денису. – Какое бы у тебя было лицо, если бы тебе было грустно?..»

Я еще раз прочитала вслух фрагмент, в котором рассказывается о воспитанниках детского дома и их родителях.

«Понимаешь, Денис, ‒ сказала Ульяна, ‒ у них папы на фронте. Они могли погибнуть там. Дети переживают!»

На этом я решила остановиться на сегодня: моим слушателям есть над чем подумать.

Когда мы на другой день продолжили чтение, дети с самого начала обступили меня плотным кольцом. А я испытывала большое волнение. Дело в том, что история с Екатериной Сергеевной очень напоминает мою собственную. Дети об этом еще ничего не знали, а я очень хотела рассказать им, но опять не могла найти нужную тональность. И книга снова помогла мне.

«В конце лета маме пришел вызов из гороно: ее просили вернуться в Ленинград для работы во Дворце пионеров, – и они уехали, попрощавшись со всеми ребятами…

Две девочки и мальчик, шестиклассники, запрягли кобылу Феню и повезли их на пристань, а за телегой бежал жеребенок Гришка и смешно подбрасывал задние ноги, и мама плакала, и девочки тоже».

Я остановилась и спросила детей: «Как вы думаете, почему Екатерина Сергеевна уехала из Мышкина?» А они спросили в ответ: «Почему она не взяла детей с собой?» ‒ «С этим трудно смириться, но иногда нужно расставаться», ‒ попыталась объяснить я.

Детям это не очень понятно. Когда выпускники нашего центра уходят в школу или когда воспитательница уходит в отпуск – это понятно. И это преодолимо: выпускники приходят в гости, а воспитательница возвращается отдохнувшей. (Правда, дети все время спрашивают вторую воспитательницу: «А она вернется?») Но зачем расставаться навсегда, да еще и добровольно?

И тут я вдруг остро ощутила: наступил момент, когда мне нужно рассказать моим детям, что и я, как Екатерина Сергеевна, вскоре должна буду уехать в другой город, и мне придется оставить их. Я не смогу забрать их с собой, как бы мне этого ни хотелось…

Наступила пауза, томительная и трудная, а я подумала: как хорошо, что со мной сейчас книга. Я бы не смогла рассказать это без нее, не хватило бы духу. А с книгой все проще, ведь в ней жизнь идет дальше. Мама с девочкой вернулись в Ленинград. Нам снова встретился трамвай, но не замерзший, а быстрый и звонкий. Жизнь возвращается на круги своя: мама с девочкой стали обживаться, ходить в школу и на работу.

«В школе девочка познакомилась с другой девочкой, пошла провожать свою новую подругу и, проходя мимо комиссионного магазина, вдруг увидела в витрине Машу».

И вот мы снова оказываемся у витрины магазина. Девочки рассказывают продавцу про куклу.

«Продавец – маленький тощенький старичок – наклонился к ним и вытянутыми губами почесал кончик своего носа».

«Это как?» – удивилась я. Мы стали пробовать ‒ и вдруг у Кати получилось! Оказывается, и такое возможно! Я мысленно поблагодарила автора: дети расслабились и немного приободрились. В тот момент они верили, что кукла вернется к хозяйке. А я набрала воздуха, потому что знала, чем заканчивается книга.

Мама с девочкой делали все, чтобы вернуть куклу. Но…

«Ничего, мама,… ничего…»

Благодаря этой книге я поняла, что говорить с детьми нужно не о войне, а о людях, их отношениях и привязанностях. И о том, что у любой привязанности есть обратная сторона – расставание. Это трудно и больно. Но все преодолимо, когда тебе есть что терять, есть что вспоминать, есть с кем поделиться и кого поддержать.

Людмила Урсуленко

Об этой книге также можно прочитать в статьях «Блокадная сказка» и «Мы читаем о блокаде»